Орлиное гнездо
Шрифт:
Он уронил голову и схватил себя за волосы.
Иоана некоторое время молчала, в изумлении и жалости. Потом сказала:
– Что же это было за посвящение?
– Я не могу сказать, - глухо ответил Корнел. – Это строго-настрого запрещено говорить!
Иоана вдруг заподозрила, что речь о чем-то столь ужасном, что у Корнела не поворачивается язык. Жалел ли он, что предал свой орден, - или был рад, что его к этому вынудили?
– Так это орден католиков или нет? – спросила Иоана.
Корнел глубоко вздохнул, глаза его заблестели.
– Это орден христиан, борющихся против неверных… Но о нем нельзя говорить с тобой. Напрасно
Иоана поняла, что теперь Корнел будет или лгать, или уклоняться: и больше она ничего от него не добьется. Она с нежностью и состраданием взяла Корнела за руки.
– И это то, - тихо проговорила Иоана, - что ты назвал более важным для мужчины, чем любовь?
– Да, - резко сказал Корнел.
Иоана покачала головой.
– И ты мог бы пожертвовать мною, нашим ребенком… своим отцом и матерью ради ордена?
Губы Корнела дрогнули, но он с усилием ответил:
– Да…
Иоана усмехнулась.
– Тогда ты правильно сделал, что развязался с ними! – резко ответила она. – Что это за священный долг, который требует от мужчины лишиться человеческого сердца? Что останется у тебя, если ты лишишься любви?
Корнел улыбнулся.
– Я этого так и не узнал, - тихо ответил он. – Вы не дали мне времени…
– Это Бог тебя спас! – сказала Иоана.
И вдруг, увидев страдальческое лицо Корнела, бросилась ему на шею, и он крепко прижал ее к себе. О, какой сладкой мукой она для него была – и он для нее!
– Бог тебя спас, - прошептала Иоана, поцеловав мужа. – Помни, что на все на свете воля Божья, и никакая иная!
– Да, - тихо ответил Корнел, - конечно.
Через два дня они выехали в Венгрию.
* Янош Витез, священнослужитель и мыслитель-гуманист, в значительной степени определявший политику Матьяша Хуньяди в начале его правления.
========== Глава 30 ==========
Корнел совсем немного понимал по-венгерски – Иоана говорила на этом языке тоже не слишком-то хорошо, но лучше его; к тому же, могла по-венгерски читать. Корнел, привыкший быть лучшим во всем, за что ни брался, совсем упал духом: он окончательно почувствовал себя болваном, дикарем, чьей силой, пересмеиваясь, распоряжаются умные, богатые и бесчестные.
Иоана предложила мужу учить его иноземному языку, когда им выпадет свободная минутка, - и хотя Корнел был не слишком доволен таким положением ученика жены, он согласился. Глупец тот, кто отказывается овладевать оружием, которое может пригодиться в любой миг!
Но теперь он мог отвлечься от того, чем был занят всю свою короткую и суровую жизнь, и посмотреть, что еще есть на свете, кроме воинского ремесла. А в Венгерском королевстве было на что посмотреть. Пусть в нем было ненамного спокойней, чем в Валахии, - опасностей Корнел не боялся: а богатство и блеск замков, церквей, одежд рыцарства и духовенства, путешественников разных родов заставляли глаза разбегаться. Теперь было начало лета – и путники застали Венгрию в самом цвету: огромные виноградники, сады, посреди которых высились светлые дворцы, не омраченные смертною тенью…
Конечно, не все и здесь было благополучно: во множестве бродили по дорогам нищие и увечные попрошайки, которые в Венгрии попадались куда чаще, чем в Валахии, обчистить могли с еще большей легкостью, чем в Валахии, - но стоило вспомнить, что за рука
Как же было не поверить в это – когда за всю дорогу им не встретилось ни одного трупа, истлевающего на колу! Как ново это было – наслаждаться видом даров Божьих, не отмеченных перстом дьявола! Одного такого пугала, торчащего посреди полей, было достаточно, чтобы испоганить взращенный на них хлеб…
Конечно, напасти не щадили и подданных Корвинов: помимо изъязвленных больных и калек, дважды путники увидели повешенных за что-то простолюдинов, но разве могла такая смерть сравниться с тою, которой Цепеш без разбора предавал всех и за любую провинность!
– Вот это рай, в который я бы хотела попасть, - улыбаясь, шепнула Иоана мужу, когда они проезжали мимо одного местечка, которое вскружило им голову ароматом цветущих вишен и слив.
Корнел бросил мрачный взгляд на белые башни в розовом цвету – владения какого-то барона - и сказал:
– Что же, ты думаешь, всем здесь хорошо? Что за рай, который только для богатых?
– Ты уж и сам давно не нищий! – заметила Иоана с усмешкой.
– Не нищий; да только я всегда держу это в сердце – все Бог человеку дает, и как дает, так и отнять может, - отозвался Корнел. – А католики так легко Бога забывают! Не наше все это!
Иоана подумала, что Корнел мало учился… что он сможет понять, куда ступить, когда окажется при королевском дворе?
– Ты забыл, что тебя и самого едва к католикам не сманили – князь твой, - прошептала она, наклонившись к нему, так, чтобы никто больше не услышал. – Или забыл, мой любый муж?
Корнел еще раз тяжело посмотрел на нее.
– Я Бога в сердце имею, - мрачно ответил он и отворотился совсем; и больше не глядел на Иоану. Как будто был намного более чужим всему, что окружало их, во что они вступали, чем его жена.
Что ж, верно – разве не родилась она, не выросла на католическом пограничье?
Двор же в столице Венгрии Буде, прозванной “жемчужиной Дуная”, затмил все виденное ими прежде.
Первым докладывать о них и добиваться аудиенции отправился глава семейства – оставив детей и людей своих дожидаться исхода на постоялом дворе; но и то, что они видели, прохаживаясь по городу, и то, что переслышали о богатстве и учености короля, было предивно. Палаты господаря в Тырговиште и сравниться не могли с огромным замком в Буде, в котором затерялся Раду Кришан. Когда Корнел с Иоаной, утомившись волнением и любованием, остановились отдохнуть под тенистым деревом, глядя на дворец издали, Иоана рассказала мужу, что в одном из королевских замков – выше по Дунаю, в Вышеграде, - когда-то был заключен сам германский император Сигизмунд Люксембургский…
– Тот, который основал орден Дракона полвека назад, - улыбаясь, рассказывала Иоана, радуясь, что может удивлять своего храбрейшего, но неученого мужа такими историями. – Когда император получил свободу, он приказал перестроить башню, в которой жил… Ее называют “башней Соломона”, и там содержатся самые знатные пленники. Но и прежде императора замок называли раем земным. Там есть висячие сады, фонтаны с прудами, поля для рыцарских турниров…
– Это тебе все отец рассказал? – перебил ее Корнел.