Орша
Шрифт:
На расстоянии наши отношения с Олегом заметно улучшились. Еще бы, ведь теперь у каждого из нас был свой тюбик пасты! Он звонил по скайпу, читал мой ЖЖ и проникся к нам с дядей Олей таким состраданием, что на все лето подарил своего сына Рому. Так у нас появился раб — пирсинг-бой Рома. Внешне и внутренне Рома — мальчик-ромашка. Высокий, худой с ямочками на щеках. В каждой ямочке по дырочке, с каждой дырочке по гвоздику. В ушах развесистые серьги. В носу, бровях, губах, сосках и подбородке — тоже.
Папой опасается оставлять сына на безумный летний период в Питере. У нас в Питере белые ночи — самое страшное для переросших
— Алло! Что?! Дапошливывсенахуй!
И переворачивается на другой бок. С ним синхронно переворачиваются на другой бок все, кто чутко спит — я, тетка и кошка Репка. А то вдруг Рома сдается и обещает одному мальчику экскурсию. И на следующий день уходит купить местную симку и с концами. Мы его ждем и психуем. Потому что Орша — город спокойный, но любых неформалов тут считают голубчиками и бьют в челюсть. Каждый Ромин выход в свет заканчивается ударом нагваля в зубы, но после его питерских друзей эти провинциальные проявления внимания — тьфу! — мамины ласки. И Рома снова идет в город. Так вот, пошел Рома за симкой и пропал.
Вернулся за полночь пьяненький и довольненький. Сказал, что познакомился с девочкой-барменшей и провожал ее до дому. Симку при этом потерял, но это не страшно, у него еще есть деньги, купит новую. Рома был счастлив и разговорчив. В ту ночь к нему пришло рекордное количество друзей. Он орал, как потерпевший на пожаре. Мы всю ночь толкали его в бок и говорили:
— Рома, твоюмать, не ори!
— Вы издеваетесь? — грустно спрашивал спящий Рома и замолкал ровно на столько, чтобы мы с теткой и Репкой успевали дойти до кроватей и задремать.
Утром мы рассказали Роме о его ночных похождениях и предупредили — еще раз набухается, пойдет спать на сеновал. Рома — парень вежливый и сострадательный. Покраснел от стыда и попросил показать ему сеновал. Больше гулять не ходит. Сидит на дворе и чинит велосипед. Благо, парни ломают его каждый день и без работы Рому не оставляют.
* * *
18 часов в сутки я смотрю молодежное реалити-шоу «Дом-2». Мы все его смотрим. Меня от него тошнит, тетку подбрасывает на два метра к потолку. Мы бы с радостью его не смотрели, но когда трансляция идет прямо из среды обитания, канал не переключишь. Наши девицы пребывают в постоянном конфликте. Кармические кастинг-агенты классно подобрали эту парочку — любое действие одной из них вызывает бурную реакцию у другой.
Например, Лена берет у Жени вещи без спроса, а Женя делает то же самое. Всякий раз они с визгом «А ну быстро отдАла!» сдирают друг с друга свои шмотки. Шмотки при этом нередко рвутся, скандал переходит в драку. Женя покупает услуги Лены для выполнения работы по дому и огороду. Так уборка обходится ей в 2 проката джинсов, а прополка хитро пересчитывается на лак для ногтей. Лена, когда есть в том выгода, считает, что между сестрами не должно быть мелочных расчетов, поэтому надевает Женькины джинсы всегда, когда ей нужно. Джинсы растягиваются и протираются, вызывая у Жени истерику. Женя мечтает повесить на свой шкаф замок, но тут в игру вмешивается ведущий. Тетке претит запирать мебель на замки. Она, опираясь на свой личный и почерпнутый из романов графа Толстова опыт, говорит, что между сестрами такого быть не должно. И наше шоу продолжается нон-стоп с кратким перерывом на сон.
* * *
Утром к нам в ворота постучались. Тетка пошла узнать, кто и что надо. Проспиртованная старушенция, покачиваясь аки тростник на ветру, сказала, что она сос.
— Я сос…сос… сособеспечение.
И объяснила, как могла, на пальцах и губах, что пришла проверить условия проживания взятых под опеку детей Лапезо. Тетка отвечать ей не стала, молча развернулась и ушла в дом. Сос проявила настойчивость и стала вызывать детей по одному:
— Лена! Лена! Лена! Лена! Лена! Женя! Женя! Женя! Женя! Женя! Женя! Ваня! Ваня! Ваня! Ваня! Ваня!
— Слышь, — сказала мне тетка. — Бабушка Лапезо пришла навестить внуков. И года не прошло.
Бабушка звала и звала потерянных детей, но ей никто не ответил. Лена, Женя и Ваня были в школе. Нам с теткой стало жаль ее похмельной головы и измученных никотином голосовых связок. Мы пошли ее гнать, но, оказалось, что она и сама ушла. Но ушла она недалеко, а в школу.
В школе она прорвалась через охрану из трех техничек и шустро выцепила Ваньку.
— Внучек, — вопила он. — Иди я тебя обниму, кровиночка моя!
Ванька застеснялся и попытался вырваться. Но бабушка крепко держала его за ворот и обиделась его невниманием.
— Какой-то ты стал чужой, Ваня, — пристыдила она внука. — Ходи, позови-ка мне Лену с Женей.
Ваня, уже готовый провалиться сквозь землю, радостно побежал за сестрами. Но слух о восставшем из запоя материнском инстинкте бежал по школе быстрее Ивана. Лена с Женей успели спрятаться в женском туалете на втором этаже. На второй этаж бабушку не пустили. Привлеченная шумом директриса лично попросила бабушку пойти вон. Да и звонок зазвенел, перемена кончилась.
— Бабушка приходила, — грустно резюмировал вечером Ванька. — Запозорила меня…
Я открыла было рот, чтобы из педагогических настроений напомнить Ивану, что бабушка в любом виде родной человек, и закрыла обратно. Зачем врать ребенку? Даже из педагогических намерений. И потом, я, если честно, мне было страшно приятно, что бабушка Лапезо сочла Ваньку чужим. Значит, он теперь наш!
* * *
Двоюродный племянник Никита приходит к нам за молоком. Его задача предельно проста: взять молоко, поужинать чем тетка пошлет, и шуровать по холодку до хаты. Но Никита — личность творческая, за что нередко страдает. Сегодня он придумал соревноваться с Иваном и Василием в том, кто бойчее перелезет через ворота. Он не учел, что наша бабушка, будучи во всем разумной женщиной, страдала манией преследования, поэтому начинила ворота противопехотными капканами, а у нас, пока полив да окучивание, все руки не доходят их обезвредить. Никита сиганул на ворота и напоролся на ржавую скобу.