Оружие Аполлона
Шрифт:
Женщина, по-прежнему не говоря ни слова, повела рукой в сторону кресел.
– Предлагаешь сесть? – спросил Крис, но ответа не дождался. Беллизонка либо не желала с ним разговаривать, либо была немой…
«Либо ей не положено говорить с чужаками», – нашел он и третье объяснение.
А еще ему внезапно пришла в голову мысль о том, что служители горного храма могут считать всех, кто не является их соплеменниками, существами низшего сорта. Мысль была неприятной… Но разве не так он сам, Крис Габлер, пусть и подсознательно, но все-таки думал о каких-нибудь зерранах с Питера или корбах
Габлер вспомнил, что не так давно уже размышлял об этом.
Он сделал несколько шагов и опустился в оказавшееся довольно жестким кресло. Нужно было ждать решения беллизонцев. Хотелось верить, что это решение оправдает надежды грэндов… да и его самого. Император должен вновь получить Копье Судьбы – ради общего блага. Ну, и для того, чтобы он, Кристиан Габлер, не чувствовал себя виноватым.
«Хоть бы пива предложила, что ли, – подумал он, исподлобья глядя на беллизонку. И тут же одернул себя: – Не много ли желаешь, парень? Радуйся, что в жертву Беллизону своему не принесли…»
Служительница шагнула к фиолетово-зеленому занавесу, исчезла в нем – именно в нем, а не за ним, – но почти тут же вновь появилась в комнате. В руке она держала отнюдь не пиво, а нечто серое, шарообразное, раза в два меньше футбольного мяча. Подойдя к столу, беллизонка положила шар на черную поверхность, сделала какие-то движения пальцами, выпрямилась и застыла, словно превратилась в статую.
– Что это? – полюбопытствовал Крис, но ответа не дождался.
Шар издал короткий звук, похожий на негромкий хлопок в ладоши, и его серая поверхность вдруг засияла всеми цветами радуги. Разноцветные полосы пришли в движение, заструились вверх и вниз, вправо и влево, сплетаясь и расплетаясь… Образовали концентрические окружности… Окружности, казалось, вращались одновременно в противоположные стороны… Белая точка в их центре увеличилась, превратилась в выпуклый круг… Потом в шар… Этот шар отделился от того, что продолжал лежать на столе, и понесся к замершему в кресле Габлеру. Налетел, обволок…
…Он стоял у розового каменного парапета и смотрел на россыпь зданий далеко внизу. Там было много белого, голубого, алого и розового, и много зелени – деревья, кусты, трава… И мириады цветов, они колыхались под легким ветерком, они создавали замысловатый, потрясающе красивый орнамент и даже, казалось, тихонько пели на разные голоса. Здания полукругом спускались к широкой желтой полосе песка, а дальше, до самого горизонта, распростерлось водное пространство, и неспешно бежали по этому пространству волны с пенными гребешками, и застыли в лазурном небе белые облака…
…Сквозь подернутую бледной дымкой синеву на горизонте проступила фиолетово-зеленая переливчатая вертикальная плоскость, облака исчезли, и исчез разноцветный незнакомый город, похожий на сон. Или это и был сон?
Габлер некоторое время отрешенно смотрел на серый шар, по-прежнему лежащий на столе, потом сменил позу и обвел комнату взглядом. Служительницы
Обдумать это Крис не успел, потому что все та же беллизонка вынырнула из стены и, отчужденно взглянув на него, направилась к столу – словно поплыла над полом. Забрала шар и вновь проделала путь за фиолетово-зеленый занавес и обратно.
– Что это? – вновь задал вопрос Габлер, не рассчитывая, впрочем, на ответ. – Зачем эта демонстрация? Чтобы я не заскучал?
Беллизонка посмотрела на него, и ее глаза холодно блеснули. Крис ничуть не сомневался в том, что будь ее воля, он давно сидел бы в этом кресле с перерезанным горлом.
– Это инниоли, – глухим голосом произнесла она, опровергнув мнение Габлера о ее немоте. – Даллиа Анизателла распорядилась… Идем, тебя ждут.
– А что такое инниоли? – спросил Крис, но лимит ответов, вероятно, был исчерпан.
Он шагал вслед за беллизонкой назад, к залу, и думал о том, что, судя по этому распоряжению Низы, какой-то слабенький шанс на ее благосклонность у него оставался. Впрочем, обольщаться не стоило – он ведь не знал, зачем это было устроено. Может, по местным обычаям, такое показывают только злейшим врагам?…
Вопреки его надеждам, Анизателлы в зале не было. Как и Энгилейнона с Динирийноном. Возле статуи, заложив руки за спину, в одиночестве стоял Ориобеллиз. Служительница в сером исчезла, оставив Габлера наедине с бородатым старцем. Крис неторопливо направился к нему, ощущая некоторое внутреннее напряжение, и был остановлен жестом метрах в трех от жреца.
– Вот наше решение, Габлер, – твердым, сродни камню, тоном произнес Ориобеллиз. – Даллиа Анизателла поможет вам отыскать раналлакс…
Крис украдкой облегченно вздохнул и почувствовал, как за спиной у него начинают прорезаться крылья.
– Но с одним условием, – продолжал жрец. – Все чужаки убираются прочь с Милиля и забывают сюда дорогу. Навсегда. И все свое забирают с собой, чужого нам не надо.
Крылья за спиной враз превратились во что-то другое, гораздо менее приятное, колючее.
– Что, и города с собой забирать? – пробормотал Габлер.
– Можете сровнять их с землей, это ваше дело, – жестко ответил Ориобеллиз. – Но ваша Администрация должна уяснить себе раз и навсегда: Милиля больше не существует. Нет такой планеты в вашей Империи. Тебе понятно, Габлер?
Крис покусал губу, взглянул в непроницаемо суровое лицо жреца.
– Наверное, не так-то просто это будет сделать. И я сомневаюсь, что…
– Нам безразлично твое мнение, Габлер, – надменно перебил его Ориобеллиз. – Тебе поручили передать предложение и выслушать наши условия. Я их изложил.
Крис невольно сжал кулаки, едва сдерживаясь, чтобы не послать этого… этого… – он даже не мог подобрать слова, – на край Вселенной, и в который раз заставил себя тормознуть:
«Ты всего лишь посредник, парень. Держи себя в руках!»