Оружие разрушения
Шрифт:
Одно лезвие против десяти. Меч в руке человека против десяти Кинжалов Вечности на руках мастера Синанджу.
Сомнений в исходе поединка быть не могло.
Меч стал опускаться, и мастер Синанджу сделал выпад, чтобы парировать удар. «Удар колеса» не представляет опасности.
— Я пришел, чтобы сразиться с тобой, Нихонджинва, — шепотом произнес Чиун.
Меч скользнул вниз. Ноготь корейца остановил его. Металл скрестился с костью.
Черное лезвие меча застряло.
Удивленный и рассерженный враг напряг
Чиун спокойно поднял палец, и мечу пришлось последовать за ним.
Из уст бойца в шлеме вырвалось короткое ругательство.
— Можешь бросить меч, если хочешь, ронин, — предложил ему кореец.
Безликая черная фигура отшатнулась назад, вырывая меч. Лезвие поднялось и вновь опустилось. Но почему-то опустилось беззвучно.
Чиун уловил это сразу, готовясь отразить новый удар.
Лезвие встретило ноготь — и прошло насквозь!
Чиун инстинктивно отпрянул. Хотя он не боялся никакого лезвия. Не отлита еще та сталь, что смогла бы поцарапать ноготь мастера Синанджу.
Всем своим естеством он ощутил, что эта сталь скользнула сквозь его ноготь.
Чиун отклонился влево, чтобы хранить дистанцию между собой и противником.
И в тот же миг увидел в лунном свете, что ноготь его цел.
Он поднял глаза и заметил, что меч его противника также цел.
Кореец весь напрягся и спросил:
— Кто ты, ронин?
Враг в ответ не произнес ни звука.
Чиун вгляделся в стоящую перед ним фигуру так, как умел только он один, и понял, что сердце воина в черном не бьется. Он не издает ни единого звука. Не вдыхает воздух. И кровь в его жилах не течет.
Значит, перед ним призрак?
Чиун решил выяснить.
Он выставил одну ногу чуть вперед и сделал вид, что намерен отступить.
Закованный в черное воин немедленно сделал шаг навстречу, расценив движение мастера Синанджу как признак испуга.
Опираясь на выдвинутую вперед ногу, кореец повернулся на месте. Со стороны его вращение казалось медленным, но это очень обманчивое впечатление. Вторая нога мастера тем временем взметнулась вверх, туда, где находилась голова в шлеме.
И — прошла насквозь!
Мастер Синанджу ожидал смертоносного удара, но, коль скоро его не последовало, он чуть-чуть оступился и не услышал, что лезвие меча приближается.
А лезвие уже опускалось.
Чиун повернулся на носке, и обе его руки метнулись вверх, занимая оборонительную позицию. Одну руку он сжал в кулак, пальцы другой скрючил на манер ястребиных когтей. Кореец был готов ко всему. Воин в черном занял боевую позицию, занес для удара меч. Но какой в этом толк, если меч не имеет силы?
Чиун напал первым.
Он прижал локти к корпусу, сделал выдох и нанес ронину удар кулаком в грудь. Враг не успел парировать его мечом. Кулак Чиуна встретился с черной поверхностью панциря противника. И прошел насквозь, как будто отбросил легкую занавеску, а не соприкоснулся с телом человека.
Отступив, мастер Синанджу увидел, что его враг наносит яростный удар по тому месту, где он только что стоял. Медленно работающие органы чувств противника не успевали за перемещениями Чиуна.
Кореец взмахнул ногой. Его ступня прошла сквозь воздух. Тогда он ударил врага под колени, чтобы его ноги подломились. Два удара практически слились в один — настолько молниеносно действовал Чиун.
Враг не почувствовал этих ударов.
В сердце мастера Синанджу закралась тревога.
Перед ним был враг, непохожий на прочих. Враг, которого нельзя одолеть при помощи искусства Синанджу.
Чиун отступил на три шага.
Противник, озираясь, присел. Движения его казались неуклюжими, поскольку весь его корпус был закован в броню. Но на самом деле его нельзя было назвать неуклюжим. Его ловкость подтверждали быстрые движения меча.
— Я здесь, ронин, — насмешливо произнес мастер Синанджу.
Враг развернулся на месте, голова его откинулась, и открылось лицо.
Чиун едва не ахнул. Лица под самурайским шлемом не было. Вместо него зияла гладкая чернота, посреди которой, казалось, сверкали неведомые на Земле звезды. Гладкий черный камень, похожий на отполированный обсидиан.
— Я вызвал тебя на честный бой, ронин! — прокричал мастер Синанджу.
Похоже, враг его понял, поскольку обеими руками занес меч над головой. Удивительно. Неужели противник Чиуна думал, что он может оказаться в зоне удара? Не важно, что этот меч, как выяснилось, не имеет убойной силы.
Старик выжидал.
Закованные в сталь руки двинулись вперед. Беззвучно, не разрезая воздуха, лезвие скользнуло в сторону мастера Синанджу.
— Хочешь запугать меня своими призрачными штучками, ронин, — произнес Чиун, поднимая палец, чтобы — на всякий случай — отбить удар.
Лезвие дважды повернулось в воздухе. Чиун видел его, как при замедленной съемке. Никакой угрозы это лезвие не несет. Оно не более материально, чем лунный луч.
Третий беззвучный оборот лезвия не завершился. Меч встретился с длинным ногтем Чиуна.
Ни боли, ни ощущения удара. Не стоило и стараться отражать его.
Но когда лезвие проходило сквозь его ноготь, мастер Синанджу почувствовал, что положение изменилось.
И закричал от неожиданной боли.
Глава 8
Задача оказалась проще, чем предполагал Римо.
По берегу он дошел до спасательного лагеря. Там каждый был чем-то занят, и никому не было дела до ничем не примечательного худощавого человека, который к тому же старательно избегал освещенных участков.