Оружие возмездия
Шрифт:
— Ошибаешься, — Ратхар покачал головой. — Люди напуганы, подавлены тем, что произошло, да и трудно полностью сохранить самообладание, когда армия гибнет в бою с ожившей легендой. Гномы же с давних времен считались умелыми драконоборцами, и даже сейчас они более собраны и уверены в себе. В бою те несколько десятков подгорных воинов будут стоить всех людей, что собрались здесь, и благодарение богам, если нам не суждено будет оказаться по разные стороны наших щитов.
За разговорами процессия приблизилась к одному из шатров, над которым развевался малый королевский штандарт, хранивший следы огня. Вокруг палатки, очень маленькой, не подобающей королю, стояло кольцо вооруженных до зубов воинов. Несколько стрелков мгновенно вскинули арбалеты, но тут же успокоились, увидев,
— Мэтр, — от шатра кинулся невысокий худощавый человечек, один из немногих, кто не носил доспехов и оружия. — Я Витус, лекарь из отряда капитана Н’Карра. Я лечил короля, вернее, пытался это делать. — Вероятно, лекарь видел раньше мага, ибо сразу понял, с кем из прибывших в лагерь людей стоило говорить. — Его Величество очень плох, он получил страшные ожоги.
— Как он вообще сумел уцелеть в драконьем пламени? — спросил Тогарус. — Их огонь, как говорят, может испепелить даже камень.
— Его адъютант, Дайк, закрыл государя от волны огня, — вместо медика ответил Тард. — Несчастный заживо сгорел, его латы оплавились так, что стали единым целым, но король благодаря этому пострадал гораздо меньше. К тому же его доспехи, латы гномьей работы, кажется, защищены какой-то магией.
— Верно, — кивнул Тогарус. — Рунная магия гномов. Но я еще никогда прежде не слышал, чтобы что-то могло остановить драконий огонь. Ни сталь, ни гранит не будут для него преградой.
— Я сделал все, что в силах простого смертного, — Витус опустил голову, а лицо его выражало крайнюю степень отчаяния. — Король умрет вскоре, если не случится чуда. Возможно, ваша магия, мэтр, сможет то, что превыше моих скромных возможностей.
— Оставьте меня, — сурово произнес Тогарус, откидывая в сторону полог королевского шатра. — Можешь быть уверен, лекарь, что я приложу все силы, — уверил он Витуса. — Тебя же благодарю за старания, поскольку верю, что ты со всем усердием пытался спасти жизнь короля. А пока не мешайте мне, господа. — С этими словами маг шагнул в полумрак палатки, плотно запахивая за собой полог.
Оставшись в одиночестве, Тогарус приблизился к постели, на которой без движения лежал его король. Одного взгляда чародею хватило, чтобы понять, в каком состоянии находился Ирван. Его лицо и грудь были скрыты под бинтами, обильно пропитанными целебными мазями, которые были под рукой Витуса. Кажется, лекарь из отряда наемников неплохо умел врачевать, ибо сделал все так, как было только можно при его скромных возможностях.
Сперва могло показаться, что король уже покинул этот мир, даже дыхание его было столь слабым, что грудь еда вздымалась, но вдруг он чуть слышно простонал и чуть шевельнулся. И вновь человек замер, пребывая в забытьи.
— Я здесь, мой король, — Тогарус вплотную подошел к Ирвану, ладонью коснувшись его лба. Маг замер над безжизненным телом короля, и через несколько мгновений его ладони окружило янтарное сияние, а тело Ирвана выгнулось дугой, словно в судороге, и с уст пребывавшего в беспамятстве короля сорвался хрип. А спустя еще миг все закончилось, и Ирван вновь лежал без движения, а Тогарус устало присел у изголовья королевского ложа.
— Что ж, ты сильнее, чем я думал, — следующие слова, сказанные магом самому себе, ибо поблизости более не было собеседников, могли поразить любого, кто услышал бы их. — Ты цепляешься за жизнь изо всех сил, никак не хочешь покидать этот мир. Да и проклятые гномы опять преподнесли сюрприз. Не думал, что их магия способна соперничать с мощью драконов, никогда ни о чем подобного даже не слышал, а вот ведь как оказалось, — с искренним удивлением произнес чародей. — Что ж, с гномами тоже успею разобраться, их черед настанет, рано или поздно. Все идет не совсем так, как мне хотелось бы, но не думай, что твоя жизнь или смерть помешают моим планам, государь. — Он с усмешкой взглянул на спящего правителя. — Ты будешь жить, пока я этого хочу, и ничто в целом свете не помешает мне воплотить в реальность свои замыслы. Скоро ты будешь не нужен мне, и я избавлю тебя от страданий, пока же живой король будет мне полезен,
Выйдя из шатра, возле которого ожидали чародея Тард, Бальг, Ратхар и лекарь-наемник, выглядевший самым взволнованным из этой четверки, маг произнес:
— Жизнь короля вне опасности, хотя он и без сознанья. — Тогарус пристально взглянул на Витуса. — Благодарю тебя за заботу, которую ты проявил к государю. Без твоей помощи, лекарь, он едва ли дотянул бы до этого часа. Скорее всего, Его Величество уже был бы мертв, если бы не ты. И твои заслуги не будут забыты, — пообещал чародей.
— Благодарю, милорд, — Витус поклонился. — Просто я делал то, что должно, и не за что благодарить меня. Я спасал короля, как спасал простых солдат на поле боя. Это мой долг, как целителя, — помогать людям.
— Твоя скромность делает тебе честь, — Тогарус одобрительно взглянул на Витуса. — Но нам сейчас нужно решить иной вопрос. — Он взглянул на молчавшего Тарда: — Армия разбита, то немногое, что удалось собрать тебе, граф, не будет препятствием для эльфов, которые теперь наверняка желают отмщения. На их стороне сила, равной которой нет в этом мире, сила, перед которой ничто любая армия.
— Да, господин, они привлекли на свою сторону драконов, — согласился Трад. — И силой оружия, простой сталью, нам их не остановить, тем более, воинов у нас и впрямь немного. Если эльфы двинутся на юг, они спустя несколько дней достигнут пределов Фолгерка, и тогда реки крови зальют королевство. Теперь, когда армия разбита, мало кто сможет остановить их.
— И все же войско у нас есть, — заметил Бальг. — В Хел’Лиане несколько тысяч солдат, свежих, не измученных боями, — напомнил виконт. — К тому же аргашские союзники тоже смогут выставить немало бойцов, хотя на суше от них проку мало. Конечно, теперь у эльфов огромное численное превосходство, но это еще не повод признавать наше поражение.
— Верно, виконт, — Тогарус коснулся плеча рыцаря. — Ты говоришь, как подобает воину. Мы еще можем потягаться с Перворожденными, тем более, в Фолгерке осталось немало воинов, и, собрав все наши резервы, мы способны остановить наглую нелюдь. Но это возможно лишь тогда, когда у них не будет драконов.
— Но что нам делать, чародей, — спросил Тард. — Что простые солдаты могут противопоставить мощи этих тварей? Их чешую не под силу пробить никакой стреле! Эти твари неуязвимы. Они испепелят тысячи воинов, любую армию за несколько мгновений!
— Простые солдаты могут то, о чем ты даже не догадываешься, граф. Этот человек, — Тогарус указал на Ратхара, скромно стоявшего в стороне. — Он принес нам сведения огромной ценности, благодаря которым мы сможем повергнуть драконов. Эльфы раздобыли где-то драконье яйцо, которое теперь пребывает в И’Лиаре. Драконы дорожат своим потомством, ибо их остались единицы, а новые драконы рождаются раз в несколько веков, и потому они теперь служат эльфам, хотя любая беспечность со стороны Перворожденных может закончиться для тех трагично. Драконы никогда и никому не подчинялись, и сейчас исполняют чужую волю лишь из страха за своего детеныша, который полностью во власти эльфийских магов. Если мы выкрадем его, то драконы первым делом уничтожат самих эльфов, ибо они горды, а поруганную честь своего племени смогут восстановить лишь кровью врагов.
— Вы говорите об этих тварях так, словно это люди, — брезгливо скривился Тард. — Какая честь может быть у отрастивших крылья ящериц-переростков?
— Граф, лучше помалкивайте, если вам нечего сказать, — довольно резко оборвал рыцаря Тогарус. — Я больше знаю об этих существах, чем кто бы то ни было здесь, а потому могу сказать, что они обладают не только разумом, но и чувствами, хотя и иным, чем люди. Также они владеют и магией, абсолютно чуждой тому чародейству, что подвластно людям или, к примеру, эльфам. Это не просто животные, это один из древнейших народов, населяющих наш мир. И если мы сумеем отнять у эльфов их детеныша, то, быть может, получим могущественного союзника, или, хотя бы, избавимся от страшного врага.