Оружие возмездия
Шрифт:
Дер Рей понимал, что невозможно быть в курсе всего, происходящего в городе, получая известия только от стражи, поэтому он никогда не пренебрегал возможностью заполучить агента среди представителей городского дна в обмен на прощение ему некоторых прегрешений перед законом. Несколько десятков самых разных людей, мелкие воришки, скупщики краденого, даже содержатели притонов, скрывавшихся под вывесками обычных кабаков, регулярно слали своему нанимателю тайные донесения, позволяя страже бороться с самыми отъявленными негодяями, обитавшими на городском дне.
Таким был и этот нищий, которого все знали под кличкой Блоха, пойманный однажды на
В этот раз вести, которые Блоха сообщил доверенному человеку начальника сыскной управы, были исключительно интересны. Нищий заявил, что на закате в город прибыли мужчина и женщина, заплатившие стоявшим в воротах стражникам несколько золотых, в обмен на которые блюстители порядка не стали спрашивать их имен и вообще вдруг лишились памяти, совершенно забыв, кто въезжал нынче в Хильбург, и откуда в карманах самих блюстителей порядка появилось золото. При этом Блоха описал приезжих, и из его рассказа было известно, что женщина, вероятно молодая и красивая, скрывала лицо, а мужчина явно был воином, и вдобавок к этому волосы его были не то светлые, не то седые, хотя с уверенностью об этом информатор ничего сказать не мог. Не ограничившись наблюдением сцены прибытия гостей, стремящихся остаться незамеченными и сохранить инкогнито, нищий, вполне справедливо рассчитывавший на вполне приличное по его меркам вознаграждение, проследил за странными путниками и узнал, что эти двое остановились в неказистом гостином дворе на другом конце города.
Макс Дер Рей, услышав все это, тут же вызвал старшего дознавателя Альбрехта, который считался одним из лучших сыщиков в округе, пользуясь заслуженным уважением и у соратников, и у лихих людей, и приказал тому взять на себя поимку таинственной пары, которая вполне могла оказаться врагами короны, объявленными в розыск. Было известно, что эльфийская шпионка в сопровождении наемника из числа людей пробирается в свои земли с некими сведениями особой важности, которые, попав в руки Перворожденных, могут нанести всему Дьорвику непоправимый урон, и потому сейчас у блюстителей порядка не было права на промедление.
— Ступай, возьми их, — велел Макс Дер Рей, сурово взглянув на своего верного слугу и соратника. — Схвати, приведи ко мне. Живыми приведи, особенно эту нелюдь, и тогда, клянусь, я своими руками повяжу тебе золотые рыцарские шпоры!
Никто во всем Хильбурге давно уже не смел усомниться в твердости слова старого рубаки. Но сердце дознавателя, навытяжку стоявшего перед своим начальником, учащенно забилось вовсе не от мысли о щедрой, столь щедрой для простолюдина, что и мечтать было нельзя, награде, но лишь от предчувствия погони и схватки. Так кровь бежит по жилам у охотничьего пса, почуявшего запах добычи, и так же служитель закона жаждал в эти минуты поймать
Получив приказ, старший дознаватель начал действовать немедля. Альбрехт, решив, что удача им улыбнулась, приведя разыскиваемых лазутчиков в Хильбург, тотчас направил к постоялому двору, указанному Блохой нескольких человек из своего ведомства, которым поручил следить за любыми передвижениями подозреваемых. Сам же он тем временем договорился со стражей о подкреплении на случай, если гости будут сопротивляться, и уже спустя полчаса бежал бодрой рысью во главе десятка суровых рубак, возглавляемых мрачным командиром. Он очень торопился, поскольку было известно, что в случае успеха тех, кто сможет поймать разыскиваемых шпионов, ждет королевская награда и даже титул дворянина, хотя о последнем Альбрехт старался не думать, боясь вспугнуть свою птицу счастья.
За квартал до цели воины сбавили шаг, стараясь не производить лишнего шума, хотя это было бессмысленно и едва ли люди, находящиеся за каменными стенами, да еще, вероятно, уставшие с дороги, могли сильно обеспокоиться, просто услышав чьи-то шаги за окном. Тем более, поскольку пора была мирная, стражники не носили доспехов, и лишь кое-кто из них под камзол надел стальной нагрудник. Поэтому десяток крупных мужчин производил на удивление мало посторонних звуков.
Альбрехт шел впереди, озираясь по сторонам в поисках оставленных здесь соглядатаев, от которых пока не получил никаких известий. Дознаватель надеялся, что чужакам не удалось ускользнуть от наблюдения, ибо, в противном случае их поиски могли продлиться сколь угодно долго и не дать при этом результатов.
— Ваша милость, — из темного переулка Альбрехта окликнули, махнув рукой. — Ваша милость, я здесь!
— Бертран, — дознаватель, приглядевшись, узнал одного из своих подручных. — Что ты там делаешь, — удивился Альбрехт. — Где остальные?
Стражники, настороженные, напряженные, точно перед решающим боем, расположились вокруг, пытаясь успокоить дыхание. А Альбрехт двинулся навстречу своему человеку, скрывавшемуся во мраке под стеной высокого дома.
— Вокруг корчмы расположились, ваша милость, — соглядатай дознавателя вышел из тени и приблизился к своему шефу. — Мы с постоялого двора глаз не спускаем, следим за всеми входами и выходами, — сообщил агент, указав на трактир, возвышавшийся за его спиной.
— Они еще там? — Разумеется, старший дознаватель имел в виду подозрительную пару.
— Как вошли, так и сидят внутри, — радостно осклабившись, заверил Бертран дознавателя. Сейчас он точно знал, что заслужил одобрение своего начальника. — Носа не кажут, голубки.
— Молодцы, не вспугнули, — Альбрехт довольно усмехнулся. — Если возьмем их сейчас, всех представлю к награде и повышению в звании, — пообещал дознаватель, сам уже предвкушавший щедрую награду из рук Дер Рея, а то и самого короля.
— Рады стараться, ваша милость, — за себя и своих товарищей ответил также довольный Бертран.
Подозвав людей из стражи, терпеливо ожидавших распоряжений, старший дознаватель начал поспешно отдавать приказы — несмотря ни на что, он боялся упустить время, потеряв хотя бы несколько мгновений.
— Десятник, осмотрите здание и поставьте у всех выходов своих людей, — приказал Альбрехт Витару, за спиной которого столпились его бойцы. — Надо надежно перекрыть все пути отступления, и только тогда будем вязать их.