Осада, или Шахматы со смертью
Шрифт:
— Достаточно, чтобы передать его судье?
Чувствуя на себе тревожный взгляд Гарсии Пико, Тисон после осторожной паузы неопределенно развел руками. Покамест нет, ваше превосходительство. Еще бы денька два. Или чуть побольше. Потом он откинулся на спинку стула, ибо до сей поры сидел на самом краешке. Ему стало жарко, и он похвалил себя, что снял редингот перед тем, как войти.
— Надеюсь, вы знаете, что делаете. Это — в ваших интересах.
Повисло молчание. Ледяной холодности губернатора — не помеха жарко натопленный кабинет. Можно подумать, что за долгие годы, проведенные в море, губернатор до костей промерз на всю жизнь. В камине под
— Во всяком случае, нам нужно что-то предложить общественному мнению. И это у нас есть — разоблаченный и признавшийся шпион… Наконец-то. Все можно будет развернуть в потребную нам сторону. Я знаю кое-кого из газетной братии.
Губернатор слабо и пренебрежительно помахал рукой:
— Я тоже. И лучше, чем хотелось бы… Однако представьте, что будет, если убийцей окажется не он. Новость разойдется, а наутро опять обнаружится чей-то труп.
— Оттого я, так сказать, и не бухнул в колокол, ваше превосходительство. Все пока держится в тайне. Даже о поимке шпиона никому не известно. Мы ограничились тем, что просто изъяли, так сказать, этого субъекта из обращения, только и всего.
Вильявисенсио рассеянно кивнул. Весь Кадис знал, что в должности своей ему пребывать недолго: он — один из самых вероятных претендентов в члены нового Регентства. Выборы состоятся через несколько недель. Доподлинно известно также имя его преемника — дон Кайетано Вальдес, в настоящее время командующий эскадрой маломерных судов, что защищают бухту. Закаленный и суровый моряк, ветеран Сан-Висенте и Трафальгара, пользуется репутацией человека прямого и жесткого. Дай бог, чтобы все решилось до его назначения, подумал Тисон. Когда в этом кабинете усядется Вальдес, с недомолвками, неопределенностями и полумерами надо будет проститься.
— Еще надеюсь, что все пойдет как должно, — вдруг сказал губернатор. — Я — про ход расследования.
— Расследования?
— Допроса. Что не будет допущено эксцессов… и… кхм!.. ненужного насилия.
Главноуправляющий наконец счел нужным разверзнуть уста. С подлинным или наигранным возмущением он произнес:
— Но это само собой разумеется, сеньор губернатор! Иначе просто немыслимо!..
Вильявисенсио не обратил на этот возглас особого внимания. Он глядел прямо в глаза Тисону:
— В определенном смысле хорошо бы было, комиссар, чтобы вы сами довели дознание до логического конца… Военная юстиция строже придерживается буквы закона… И не столь…
—..живо откликается на требования момента?
Ну можно ли было пропустить такое, жалобно спросил Тисон самого себя. Язык мой — враг мой, будь ты проклят… Оба собеседника взглянули на него осуждающе. Оба прекрасно поняли злую насмешку.
— Новые законы, — помолчав минутку, продолжал губернатор, — обязывают строго регламентировать срок заключения под стражей и смягчают методы дознания. Все это черным по белому записано в конституции нашего государства. Однако дело этого задержанного не будет предано огласке, пока вы, господа, не представите мне официальный доклад.
Множественное число ужасно не понравилось Гарсии Пико. Краем глаза Тисон увидел, как тот беспокойно заерзал в кресле. Во всяком случае, продолжал губернатор, ему никто ничего не сообщал об этом деле. Официальным путем, разумеется. Тем более нет оснований трубить о нем на всех углах. Ибо огласка поставит их всех в трудное положение. Отрежет пути к отступлению.
— Насчет этого можете быть спокойны, ваше превосходительство, — поспешил заверить его Гарсия. — Формально арест еще не произведен.
В последовавшем за этим молчании просквозило вельможное одобрение. Губернатор медленно кивнул, развел и тут же вновь соединил кончики пальцев так аккуратно и осторожно, словно покручивал микрометр секстанта.
— Да, не такое нынче время, чтобы тратить его на выяснение отношений с либеральными господами из кортесов…
И замолчал с таким видом, словно к сказанному ему добавить было решительно нечего. Но Тисон знал, что это не откровенность и не случайная проговорка. Вильявисенсио не станет изливать душу подчиненным, а говорит всегда лишь то, что хочет сказать. Нет, это был только способ лишний раз обозначить свою позицию по отношению к дебатам в Сан-Фелипе-Нери. Хотя губернатор Кадиса скрупулезно сохраняет формальный нейтралитет, все знают: симпатии его — на стороне ультрароялистов, вместе с которыми он уповает, что король Фердинанд, вернувшись, все расставит по прежним местам, а страну — обуздает.
— Да, конечно, — подхватил как всегда чуткий главноуправляющий. — Вы можете быть совершенно спокойны.
— Я возлагаю на вас ответственность за это, сеньор Пико, — ответил губернатор, но смотрел при этом не на него, а на Тисона. — На вас и, естественно, на комиссара. Никаких заявлений для печати, пока не получите результата. Ни строчки в газетах, пока у вас не будет признания по всей форме.
В этом месте своей речи Вильявисенсио, не двигаясь с места, вновь слабо и небрежно махнул рукой. Той, на пальце которой сиял изумруд. Этот неопределенный жест следовало истолковать как прощальный привет, и Пико с Тисоном, правильно поняв его, поднялись. Во исполнение приказа, полученного от человека, которому не обязательно облекать свои приказы в слова.
— И само собой разумеется, этого разговора не было, — заметил тем временем губернатор.
И, когда они уже направлялись к двери, неожиданно добавил:
— Скажите, комиссар, вы в Бога веруете?
Тисон, впав в сильную растерянность, обернулся. Когда подобный вопрос звучит из уст такой персоны, как Хуан Мария де Вильявисенсио, ходящего не только в больших чинах, но и к ежедневной мессе, его нельзя счесть праздным любопытством.
— Я?.. Ну да… Как все, ваше превосходительство… В сущности… более или менее.
Губернатор рассматривал его через внушительное пространство своего письменного стола. Едва ли не с любопытством.
— В таком случае я бы на вашем месте крепко помолился, чтобы этот ваш шпион оказался еще и убийцей. — И снова свел вместе кончики пальцев. — Чтобы уж никто никого больше не убивал… Улавливаете, о чем я?
Сволочь ты старая, подумал Тисон, сохраняя непроницаемый вид.
— Прекрасно улавливаю. Но ведь вы, помнится, сказали, ваше превосходительство, что хорошо было бы кого-нибудь иметь в запасе…