Осада Шарпа

Корнуэлл Бернард

Патрик Харпер больше не проронил ни слова, пока телега не обогнула грязную колею и выехала на твердую дорогу, ведущую к мосту через внутренний ров. Порыв ветра донес до них запах порохового дыма. С юга по-прежнему не доносилось ни звука и Шарп понял, что морские пехотинцы все еще далеко от Аркашона. Если «Сцилла» избежит потопления в ближайшее время, то стрелки выполнят задачу.

Они уже были в пределах досягаемости орудий форта, но в амбразурах не было видно канониров.

— Бегом, сказал Шарп. — Бежим, будто он умирает.

Шарп толкал все сильнее, чтобы поддерживать темп Фредриксона и увидел, как на стене форта появилась голова, заметил французский триколор, развевающийся на ветру, затем Милашка Вильям прохрипел что-то по-французски и Шарп подумал: какое же это безумие — пытаться втроем захватить форт в континентальной Франции, — но сейчас он находился в пределах мушкетного выстрела и все что им остается, так это толкать телегу, молиться, а затем сражаться как должно солдатам, которыми они были. Лучшими.

Глава 7

Они вышли на засыпанный песком разводной мост и остановились.

Ворота не открылись, дальше они идти не могли и Шарп с Фредриксоном, тяжело дыша от бега с нагруженной весом Харпера телегой, только стояли и смотрели вверх на озадаченное лицо на стене.

Фредриксон что-то крикнул часовому по-французски, тот что-то ответил, а Харпер, опасаясь мушкетного выстрела, тяжело застонал. Кровь на его груди уже засохла коркой.

— Он спрашивает, — зашептал Фредриксон Шарпу, — не американцы ли мы.

— Да! — закричал Шарп. — Да, да.

— Ждите! — и голова часового исчезла.

Шарп повернулся и посмотрел на дорогу, идущую к мосту через гласис. Он вгляделся в то место, где возле деревьев стояли крестьяне, и среди елей угадывались передки орудий.

— Это американцы обслуживают пушки? — он тоже говорил шепотом.

Фредриксон пожал плечами.

— Может быть.

Шарп повернулся обратно, на деревянном мосту его сапоги издали глухой стук. Справа и слева был затопленный ров. Ров, наполняемый водой из мельничного ручейка казался мелким, но и он казался непреодолимым препятствием для того, кто собирается штурмовать крепостную стену.

Слева от Шарпа раздался громыхнули пушки, выплюнув пламя и дым в сторону фрегата, который уже позади Кап Ферра. Битва превратилась в дуэль на большой дистанции, капитан Грант дразнил форт и, вне всякого сомнения, проклинал морских пехотинцев за опоздание.

— Что там делает проклятый лягушатник? — шепотом прорычал Харпер.

— Видимо, пошел за офицером охраны? — высказал догадку Шарп. Харпер дрожал. Солнце на западе уже заходило, вечерний холод обещал ночной морозец, а ирландец был до пояса раздет.

— Уже недолго, — сказал Шарп, и эти слова скорее не успокоили, а добавили волнения.

Вдруг лязгнул и заскрипел засов, затем на землю грохнулся поперечный брус, вытащенный из скобок.

— Иисус! — издал возглас Фредриксон удивленный тем, что сработала их уловка, придуманная в такой спешке.

— Ждите моей команды, — тихо сказал Шарп, увидев, как под коркой застывшей крови напряглись мускулы Харпера.

Петли на воротах заскрипели как душа в адских муках. В двух сотнях ярдов лейтенант Минвер увидел открывающиеся створки и приготовился.

— Давай, — сказал Шарп.

Французский часовой был готов помочь раненому. Он и сам был ранен, нога была в гипсе, и он жестом указал на нее, объясняя свою медлительность при открывании ворот.

Харпер, скатившись с телеги, не видел ни гипса на его ноге, ни обнадеживающей улыбки на его лице, он видел лишь вражеский мундир, человека, закрывавшего двери, которые должны быть распахнуты. Харпер встал со штыком в руке и француз издал лишь ужасный вздох, когда полуметровое лезвие вонзилось ему в живот. Шарп успел увидеть кровь, хлынувшую на землю, и навалился всем телом на полуоткрытые ворота.

Харпер вытащил штык и оставил часового истекать кровью и дергаться на разводном мосту. Он пнул мушкет в ров, затем вытащил из телеги свое семиствольное ружье. Фредриксон с саблей в руке медленно потащил пустую телегу в проход. Никто их не заметил, никто не поднял тревогу, они застали гарнизон врасплох.

Шарп открыл двери. Винтовка висела на плече, в руке палаш и каждое мгновение он ожидал тревожного крика или мушкетного выстрела, но трех стрелков еще не обнаружили. Они улыбнулись друг другу, не веря в успех, затем по ушам ударил звук пушечного залпа по «Сцилле». Харпер поднял свое семиствольное ружье.

— Пойду научу ублюдков стрелять из пушек.

— Сержант! — позвал Шарп, но Харпер уже бежал через внутренний двор с ружьем наперевес.

От дюн донесся звук выстрела, и в то же время сверху над Шарпом рявкнули два мушкета. Он понял, что на крышах, должно быть, засели другие часовые, увидевшие приближение лейтенанта Минвера и его людей, и Шарп заметил путь на стены. Справа от него находился дверной проем, и Шарп бросился туда.

Он оказался в караульном помещении. На отполированной деревянной мушкетной стойке стояло восемь мушкетов. Возле чадящего камина стоял стол, заваленный игральными картами. Шарп пролез через арку на другой стороне комнаты и, сменив палаш на винтовку, бросился вперед.

Он слышал над собой стук шомполов. Лестница повернула направо, и вдруг всего в десяти футах над Шарпом на звук шагов по лестнице повернулось лицо с усами. Шарп спустил курок винтовки и человека отбросило назад. Опять пролилась кровь.

Движение слева от Шарпа заставило его резко повернуться. Еще один человек отчаянно пытался вытащить шомпол из длинного дула мушкета, а затем, видя, что не успевает, поднял ружье.

Шарп бросился ничком и перекатился вправо.

Грохнул выстрел и шомпол, который мог проткнуть Шарпа как вертел цыпленка, улетел во внутренний дворик, лязгая по каменной кладке.