Ощупывая слона. Заметки по истории русского Интернета

Кузнецов Сергей Юрьевич

Он чувствует себя хорошо. Спасибо.

Забавно отметить, что главный герой — Леня — живо откликнулся на эту статью, написав мне письмо из Бостона. До сих пор мы с ним иногда обмениваемся весточками, вспоминая давнее время. В глубине души, я думаю, из него получился бы хороший веб-обозреватель или онлайн-колумнист, родись он лет на тридцать позже. А так получился просто хороший и остроумный человек. Что тоже, как подумаешь, немало.

5. Академия им. Эдиты Пьехи

«Интернет. ру», февраль 2000

г.

Слово «академия» имело в СССР немного иной статус, нежели на Западе. Возможно, это связано с тем особым положением, которое занимали в советской науке академики, этакие генералы от науки (не случайна, думается, здесь параллель академика Сахарова и генерала Григоренко… не могу припомнить никого из диссидентов, чья фамилия столь упорно сочеталась бы с выданным соввластью титулом). Академий, впрочем, было несколько, но все они были наперечет («Большая» Академия наук, национальные академии и академии, так сказать, отраслевые, главная — педагогических наук). С перестройкой воцарился хаос, и академии стали плодиться, как кролики на ферме в Кентукки.

Учитывая это, остается лишь удивляться, что так долго обходилось без Интернет-академии. Появление Российской Интернет-академии (РАИ) всколыхнуло Интернет сообщество. Читатели Internet.ru, вероятно, помнят первую реакцию на помпезное шоу и академиков Газманова с Башметом. На волне негодования на листе периодических Интернет-изданий ЕЖЕ была создана Всероссийская Интернет-академия(ВИА), состоящая из победителей Интернет-конкурсов. После того как РАИ в свою очередь провела доприем членов, две академии стали изрядно пересекаться, что, вероятно, должно гарантировать добрососедские отношения между этими двумя организациями рунетовской «элиты».

Но среди «элиты» были люди, наотрез отказавшиеся входить в любую из академий.

Так, один из старожилов Рунета, создатель РОМАНа и «Бессрочной ссылки» Роман Лейбов утверждал, что Интернет — самодостаточная система, она не нуждается в совершенствовании и консолидации усилий, разве что в ограждении от регуляторов. Этому могут послужить только организации типа EFF, тогда как все академии по природе своей корпоративны и заведомо работают в противоположном направлении. В Интернете, по Лейбову, нет и быть не может элиты, заслуг и степеней. Они могут быть только в отдельных областях — в нет- арте, в сетевом дизайне, даже, скажем, в администрировании серверов. Но не вообще в Интернете, представляющем из себя объединение временами пересекающихся мини- коммьюнити, от посетителей чата «Кроватка» и до крупных контент-провайдеров типа ФЭПа или Port.ru. Внутри «Кроватки» тоже есть своя элита — и совершенно непонятно, чем одна элита элитней другой.

Однако вскоре от атак на идею академии, как таковой, Лейбов перешел к прямым действиям. Действия эти в высшей степени характерны для традиций интернет-полемики, оставшихся еще с юзнетовских времен. Вместо того чтобы наскакивать на РАИ/ВИА, Лейбов поступил проще: он создал еще одну академию, названную им Вокально-Инструментально-Аналитическая Интернет-академия «Поющие сердца» им. Эдиты Пьехи (сокращенно ВИА «Поющие сердца» им. Эдиты Пьехи). Как у всякой академии, у нее есть свой сайт, свой устав («1. Настоящий устав состоит из 13 пунктов. 2. Вторым пунктом настоящего устава является данный пункт») и внушительный список академиков, в число которых входят не только известные сетевые деятели типа членов всех академий Антона Носика, Антона Никитина или Анатолия Левенчука, но и огромное количество персонажей типа Ганнибала Лектора («заведующий хладильным сектором»), В.И. Чапаева (академик по военной части) или Марии Кошман (полное имя кошки Лейбова Мурки). Мои любимые академики — Кукуц и Мукуц, герои зоофильских стихов уральского поэта Берникова:

Кукуц и Мукуц поймали ежа. Сгинул зверек в глубине гаража.

Создав свою ВИА, Лейбов тут же стал настаивать на ее равноправии с уже существующими Интернет-академиями, требуя, к примеру, места в жюри конкурса РОТОР++ и так далее. В самом деле — чем она хуже других: точно так же создана инициативной группой, и в нее входят известные в Интернете люди. ВИА им. Эдиты Пьехи оказалась лучшей иллюстрацией к тезису о несуществовании интернет-элиты, или, точнее, о множественности этих элит. Каждой из них надо бы выдать по академии — и, когда количество академий перевалит за сотню, девальвация самого слова будет полной.

В Интернете лучший способ борьбы с сигналом — создание такого уровня шума, чтобы сигнал потерялся. Будь я Центризбиркомом РФ, в ответ на elections.com Глеба Павловского создал бы еще два десятка фальшивых exit polls (часть из которых Павловским бы и подписал), полностью дискредитировав идею брать оперативную социологическую информацию из Интернета.

Впрочем, пример с академиями показывает, что нет нужды самому создавать двойников: достаточно просто кинуть клич. Теперь академии множатся без участия Лейбова: на днях стало известно о создании Сосисочной Интернет-академии.

История создания академий Интернета достаточно подробно рассказана выше. В настоящий момент ни одна не функционирует — в 2004 году даже отменили ежегодную премию, вручаемую самой первой академией. Можно сказать, что Лейбов был прав: Интернету академий не нужно. А можно сказать, что не прав: стоило ли разваливать то, что благополучно само развалится?

6. Киллер

«Птюч», январь 2001 г.

Предложение

Работа в Интернете имеет свои преимущества. Одно из них — обратная связь.

Читатели пишут письма, спрашивают совета и делают разные предложения.

Об одном из них мне и хотелось бы рассказать.

Автор письма, отправленного с бесплатного — и потому фактически анонимного — почтового сервера, писал, что является моим давним поклонником и хотел бы мне сделать несколько необычный подарок Письмо было подписано «Джеф»: помню, я еще подумал о самодельном стимуляторе времен моей юности. Джефу бы хотелось, чтобы это был сюрприз, и потому он не желает раскрывать карты раньше времени. Он предложил увидеться как-нибудь вечерком в real life.

Мы договорились встретиться у памятника Грибоедову. В осенних сумерках я пришел на место свидания, обуреваемый смутным беспокойством: в последний момент я вспомнил, что забыл выяснить у своего читателя, как он выглядит. Утешало, что он мог узнать меня по фотографиям, изредка печатающимся в разных журналах и на сайтах.

У памятника было неожиданно пусто. На скамейке спала старушка бомжеватого вида. Увлеченная друг другом парочка целовалась по соседству. Солидная машина была припаркована едва ли не поперек трамвайных путей. Обойдя ее я еще раз огляделся: никого. И когда я уже начал раздумывать, не розыгрыш ли это, меня окликнули.