Осень матриарха
Шрифт:
– Не совсем верно - но ведь вы нарочно преувеличиваете? Для смеха? Я бы сформулировала: жизнь ценна тем и потому, что в ней есть смерть. Если чётко знаешь, что она кончится, - и можешь, иншалла, положиться на способ.
Та-Циан тогда подумала:
"Я-то положиться могу не очень. Абсурдно устраивать свои обстоятельства в стране, где нет ни эвтаназии, ни, на худой конец, смертных приговоров. Хотя в абсурде всегда есть нечто".)
– Но всё-таки, - завершила она беседу с питомцами, которая грозилась отгрести неведомо куда, - откуда такие
– Откуда, спрашиваете вы? Да разве ж правильные роды, жизнь в согласии с широким миром и правильная, без кривизны, смерть не должны свидетельствовать сами по себе? Иезуиты в Америке удивлялись, как это у местных женщин получается: родят и тут же идут в ближней речке обмываться. Своими ногами. А их подопечные испанки едва не помирают каждыми родами.
– Теперь мы можем объясниться, - прервал Рене затянувшиеся размышления.
– Вернее, навести вас на объяснение. Каждый из нас родился дважды: когда нашему предшественнику грозила опасность, являлся на свет сосуд для души: эфирный или туманный, но похожий на человека. Когда человек-донор умирал, плотная материя перетекала в мир испытания и одухотворялась. А теперь задайте нам единственно необходимый вопрос.
Та-Циан помедлила. "Ну что, делаем ещё один шажок к бездне?".
– Кроме предчувствия гибели, нужно было что-то ещё. Связь... Нет. Пожалуй, так: возлежание с женщиной.
– Да, - кивнул Дезире. - Но не со всякой. Именно этот пасьянс мы сейчас сложили, только одной-двух карт не хватает, чтобы вполне сошлось.
"Каков каламбур... Да знаем все трое и карту-джокера, и заветное слово, - подумала женщина.
– Только рассудок боится признать. Не одним вампирам страшно оказаться лицом к лицу с зеркалом, даже если это зеркало им льстит. Обтанцовываем конечную истину, как три кота - чаплашку с молочными скопами".
Отчего ей на ум пришла поговорка родом из трёх деревень? Чаплашка - широкая миска, но и шапка вроде Кермовой, скопы - сметана, сыр и творог, но скопа - хищная птица-рыбоед. Вроде отсюда и до совы-мышееда недалеко. И до той особой охоты, которую наш дорогой "чаплашник" по имени Керм затеял. Плавающие ассоциации, тьма на тьме сидит и тьмой как плетью погоняет. Ну что - так и будем медлить?
Она поднялась с сиденья, обнаружив, что для этого ей пришлось разорвать прохладные кандалы на запястьях. Юноши зачем-то норовили удержать её на месте, хотя с некой робостью. Мы думаем параллельно или как?
Уселась назад покрепче.
– Друзья, - сказала чуть надтреснутым голосом, - как насчёт небольшой вивисекции? Операция по извлечению своего "я" без наркоза, вы понимаете.
Юноши не ответили.
– Не тревожьтесь, это не прямо, а наоборот. Типа не про вас, а про меня саму. Помните, что я говорила про силовые тренинги в крепости Ларго?
Снова ни звука.
"Упрямцы. Как это у рутенцев? Молчат, как партизан на допросе?"
– Мальчишки. Можете меня выдрать со всем уважением?
– Как тогда в Замке:
– Вам не покажется, что это вас унизит как женщину? Слишком много в Рутене православия, которое такое утверждает.
– Флагелляция - вовсе не унижение. Но да, именно так я хотела бы унизиться. Не секс. Но именно эту форму секса я бы от вас обоих приняла. Не настоящая боль, потому что она разрушает, а меня ничто не повергнет ниц.
– Мы слишком такого жаждем, - тихо проговорил Рене. - Кажется, в самом деле не обойдётся. Понимаете, тогда мы на вас подсядем окончательно и без возврата - даже подогревать чувства более не понадобится. Сделаемся рабами.
– Не сделаетесь, если я сама не захочу. А я не захочу, - ответила Та-Циан самым звучным голосом.
– Вы достаточно умны и опытны, чтобы от нас не заразиться, - он поглядел прицельно и как бы с укоризной. - А вот нас можно привадить - как два пальца... хм... облить. Опыта не имеем почти никакого.
– Решайте. Гарантий я не даю и не собираюсь.
И тут её мальчики хором пали на колени, каждый - взяв и крепко держа её руку со своей стороны.
Пошёл контрапункт на две персоны: ху из ху, можно было догадаться с закрытыми глазами.
– Госпожа, наше уважение к вам поистине безмерно. И повелевает нам вас слушаться. Более того, мы давно готовы с восторгом это сделать.
– Однако мы не ведаем до конца ваших ресурсов и вынуждены будем действовать ощупью. Единственное утешение, что вы не сумеете умереть, а остальное поправимо.
– Хотя вдруг от боли вам откажет выдержка и вы скажете "да"? Однако минутный порыв ведь не так опасен, как длительное целеполагание?
– Мы ведь не знаем, какую силу надо приложить, чтобы вы себе не лгали.
– Чтобы перестали владеть своим рассудком и сбросили защитные оболочки, которыми обросли. Но ведь вы сами понимаете, что на самом деле они прозрачны.
– А если мы переусердствуем - заранее отдаём себя в ваши руки для кары.
– Рень, может быть, сделать такое не на одних словах? В смысле заранее. А то как бы глобальной осечки не получилось.
– Что, господа хорошие, думаете, я разнежусь от сабспейса или чёрт-меня-побери какого там спейса, съеду с катушек - и под конец благородно прощу обоих?
– гневно фыркнула Та-Циан.
– Нет, - простодушно отозвался Дезире.
– Это мы о вашем окончательном уходе.
– Беру на себя все издержки. Когда?
– Мы ведь правда готовы, - прямодушно ответил Рене.
– Играли, прикидывали. Устраивали репетиции. Вас это не шокирует?
– А что - надо? Во всяком случае, я готова. Когда?
– Через полчаса, - кивнул приятелю Дези.
–
– А что - надо? Во всяком случае, я готова. Когда?
– Через полчаса, - кивнул приятелю Дези.
– Дел-то - что лысой девке косу заплести. Не то что у людей: как на охоту ехать - так приспичило собак кормить. Ведь правда, Волчарик?