Осень Ричарда Блейда
Шрифт:
— Смотри у меня, — предупредил его Блейд. — Промахнешься ненароком — сломаю кости. И тебе, и вашей ведьме!
Руки у кузнеца заметно дрожали, однако дело свое он знал. Заклепка на ножной цепи отскочила со второго удара; с ручной же пришлось повозиться, срубая крепление на весу.
Тем временем принесли туго набитый мешок. Свободной рукой Блейд закинул его на плечо и велел тащить еду.
Под пристальными взглядами толпы и бывшего пленника вождь в плаще медленно попробовал все припасы. Обмана не было, и провизия присоединилась к прочим запасам.
— Девчонку сюда!
Наоми бестрепетно
— Все остальные — назад! Дальше! Дальше! Еще дальше!
В сопровождении почетного эскорта девушка и Ричард Блейд, по-прежнему удерживавший придушенную Элию в захвате, пересекли поле, отделявшее поселок от леса. На опушке странник с силой оттолкнул от себя женщину в плаще.
— Можешь идти! И запомни — не всякого марабута можно заставить делать то, чего он не хочет.
Слабо всхлипывая, Элия мешком повалилась на землю. Наоми с криком бросилась к ней.
— С твоей матерью все в порядке, — усмехнулся Блейд, поспешно натягивая одежду. — Я не причинил ей особого вреда. Все, прощай, малышка! Ты мне больше не нужна.
— Прощай? Это как? — вдруг вскинулась Наоми. — Ну уж нет! Я тоже умею держать слово — даже данное марабуту! Я буду с тобой до завтрашнего утра — если, конечно, ты тоже выполнишь свое обещание.
— Как знаешь, — бросил Блейд, поворачиваясь к ней спиной. — Хочешь идти рядом — иди!
Разумеется, ни о какой ходьбе сейчас не могло быть и речи. В погоню за ними бросится весь поселок, однако теперь странник уже не дал бы схватить себя так легко. У него было солидное преимущество перед загонщиками; и еще — следовало до конца использовать Наоми.
— Ну, говори, где меня не смогут выследить?
— На болотах, — с неожиданной охотой откликнулась девушка. И тут, же стало ясно, почему она решила не отмалчиваться:
— Что-то я не верю, что ты марабут!
— Очень здравая мысль! — усмехнулся Блейд. — А почему ты так подумала?
— Ты ведь вырвался со скотного двора? Так вот, ни один марабут не может устоять, если ему предлагают подергаться мужским инструментом, — Наоми хихикнула. — Неважно, с кем! Стоит марабуту увидеть зад самки — любого вида, — как он теряет рассудок. Странно, что это никому не пришло в голову, — она лукаво улыбнулась. На лице девушки не было и малейших следов страха.
— А почему ты думаешь, что Слитые не могут создать новых марабутов? Особо устойчивых?
— Столько времени не могли — и тут вдруг смогли? — Наоми скорчила гримаску, — Ты не марабут, это ясно! Наши олухи просто головы потеряли от страха. Если бы они хоть чуть-чуть подумали — вот как я, например, — они бы поняли, что ты такой же человек, как и все прочие. Только непонятный, вот и все! — Она внезапно оживилась: — Послушай, ты не расскажешь мне, откуда взялся в наших лесах?
Блейд довольно усмехнулся. Этой Наоми нельзя было отказать ни в храбрости, ни в здравом уме!
— Может, и расскажу, — неспешно произнес он, бросив оценивающий взгляд на девушку. — Там видно будет. А пока что надо подальше уйти от твоих сородичей да попутно расспросить тебя про лес и болото.
— Ты что, не знаешь? — изумленно вымолвила Наоми. — Да откуда ж ты такой заявился? И у тебя внутри действительно есть огонь?
— Есть, — серьезно подтвердил Блейд. — И его
— И чем же ты его кормишь? — полюбопытствовала дочь Элии.
— В основном хорошенькими девушками — такими, как ты, — сообщил странник. Наоми ойкнула, однако в этом возгласе слышалось куда больше кокетства, нежели страха.
— Ты их поджариваешь на вертеле? — она лукаво прищурилась.
— За кого ты меня принимаешь? Разумеется, нет! Есть гораздо более приятные способы утолить голод… те, которые начинаются с поцелуев, а оканчиваются…
Наоми понимающе захихикала.
— Но тогда ты потеряешь время, — рассудительно заметила она. — А мои сородичи не дремлют…
— Ты не ответила на мой вопрос, — напомнил Блейд.
— Твой вопрос? — мысли Наоми были заняты уже совсем другим. — Ах, да!
Она начала рассказывать. Вскоре Блейд уже знал, что свой мир лесные жители называли Гартангом. Любовью к путешествиям они не отличались, и потому им был известен лишь крошечный клочок кое-как освоенных земель миль сто пятьдесят в поперечнике — к северу от Реки. Она была тут единственной и не имела названия. Мелкие ручейки, ключи и тому подобное — все носили собственные имена; Река же оставалась Рекой.
За ней стоял чудо-город Слитых. Кто это такие, Блейду понять так и не удалось — не то местные боги, не то какой-то социум, более развитый, чем лесные полудикари. Последнюю версию он и принял в качестве рабочей гипотезы — нечто подобное уже встречалось ему в Вордхолме и Джедде.
Так или иначе, Наоми никогда не видела ни одного из Слитых, хотя именно они и были главными врагами лесных жителей. Война не затихала ни на один день; Слитые наводняли леса к северу от Реки своими жуткими чудищами, но и лесные жители оказались не лыком шиты — часть монстров они сумели поймать и приручить. А потом, скрещивая их между собой и с теми тварями, что местные охотники в изобилии ловили в Полуночных Болотах, сумели получить свой собственный живой арсенал. Монстры плодились и развивались очень быстро — детеныш достигал полной зрелости меньше, чем за полтора месяца. Насколько Блейд сумел понять из не слишком внятного рассказа девушки, в последние годы воина пришла к некоторому равновесию. Слитые главным образом охотились за новорожденными детьми; и, несмотря на все усилия лесовиков, твари из города со шпилями нередко добивались успеха.
— Но мы тоже кое-где потеснили этих страшилищ! — с нескрываемой гордостью сообщила девушка. — За последние годы мы захватили несколько участков южного берега Реки! Настанет день, когда мы сровняем с землей этот проклятый город!
— Понятно, — сказал Блейд. — А теперь расскажи мне о Полуночных Болотах, малышка. Что это такое? Там кто-нибудь живет?
— Живут, как же! — презрительно фыркнула Наоми.
Выяснилось, что на Болотах народ действительно имелся. Изгои, преступники и прочий сброд; в поселке «величайшей» Элии наказанием за любой проступок, от невежливого взгляда до воровства или убийства, было только одно: пожизненная ссылка на Болота. Впрочем, за усердие в добывании каких-то непонятных корней — основного менового продукта в поддерживавшейся, несмотря на войну, торговле со Слитыми — каторжника могли и освободить.