Ошейник для невесты
Шрифт:
Пу И был полностью с ней согласен.
— Разбирайся с Перришоном сам, — сказала Лола Аскольду, — а мы с Пу И немедленно уходим из этого дома!
Она наскоро вытерлась полотенцем, оделась и подхватила Пу И на руки.
Над низкой дверью, ведущей в подвал, висела ржавая железная вывеска с ядовито-розовой надписью «Салон Тату. Маэстро Волкодафф». Как настоящий знаток, Маркиз понял, что вывеска сделана такой неказистой не по бедности — напротив, это дорогой и модный дизайн в «кислотном» стиле.
Леня
— Папик, ты дверью не ошибся?
— Не ошибся. — Маркиз налепил на лоб «привратнику» десять долларов, и тот тут же удовлетворенно закрыл глаза, большим пальцем указав Лене на дверь у себя за спиной.
Леня толкнул эту дверь. На этот раз он оказался в большой комнате, где всего было слишком много — музыки, дыма и людей.
Музыка была громкая, агрессивная и однообразная — какой-то тяжелый металл, такой тяжелый, что его хватило бы, чтобы потопить еще один «Титаник».
Дым стоял в комнате густыми плотными клубами, и от его сладковатого одуряющего запаха у Маркиза сразу закружилась голова. Люди сидели вдоль стен на низеньких обитых тисненой кожей скамеечках и лежали на блеклых потертых ковриках. Они полусонно курили и слушали музыку, и у них был такой вид, как будто они находятся здесь от сотворения мира и с тех самых пор не мылись, не причесывались и не меняли одежду. Впрочем, присмотревшись к ним, Леня понял, что их жуткие отрепья куплены в дорогих бутиках, а космы уложены самыми модными парикмахерами, и каждый из присутствующих побывал в руках опытного визажиста.
И еще всех присутствующих объединяли татуировки.
Татуировки были у них на всех доступных обозрению местах — на лице, на руках, на шее, на открытых животах девиц. Можно было предположить, что на местах недоступных обозрению татуировок еще больше.
Татуировки были однотонные и цветные, они изображали змей, скорпионов, ящериц, драконов, самых разных насекомых, пресмыкающихся, земноводных и млекопитающих. Кроме того, встречались цветы, деревья, звезды, гербы, надписи на самых разных языках, включая китайские иероглифы, и просто сложные геометрические узоры.
Появление Маркиза вызвало у здешней полусонной и равнодушной к внешнему миру публики некоторое оживление. Действительно, он выглядел здесь чужеродно, как член Французской академии на танцах в деревне Сковородкино или скорее как концертмейстер Нью-йоркской филармонии на охотничьем празднике племени людоедов Мвамбе.
— Дядя, ты что, думал, что здесь платный туалет? — вежливо осведомилось юное создание
— Нет, девочка, — возразил Маркиз, — меня прислали из твоей школы спросить, придешь ли ты на урок чистописания.
— Я приду на урок чисто арифметики! — беззлобно хохотнула в ответ девица. — И конкретно чтения!
— Ну и умница. — Маркиз прошел мимо разговорчивой школьницы и подошел к невысокому смуглому мужичку с заплетенной в косичку бородой, в котором определил что-то вроде здешнего администратора.
— Чего тебе, папик? — поинтересовался тот. — У нас валюту не меняют и акции не продают.
— Догадываюсь, — усмехнулся Маркиз и протянул мужичку свой рисунок — двух борющихся пауков. — Вот это делали у вас?
Бородач брезгливо, двумя пальцами взял листок и поднес его к свету. Маркиз внимательно следил за его лицом и успел заметить пробежавший по нему мимолетный испуг. Но лицо тут же стало брезгливо-равнодушным, и мужчина бросил листок Маркизу, презрительно скривившись:
— Маэстро Волкодафф на такую мерлузу не разменивается! Это вам в вокзальном туалете за полтинник нарисуют!
Листок пролетел мимо Лениной руки и плавно спланировал на колени остроумной школьницы, рядом с ее ручным драконом. Девушка подняла его и с интересом взглянула на рисунок.
— А я таких паучков видела! — проговорила она, протягивая листок Лене.
— Где? — склонился к ней Маркиз.
— У одного лося на клешне… Он кун-фу или какой-то пургой вроде того занимался, там ему и накололи. У них это вроде эмблемы…
— Заткнись, мерлуза! — рявкнул бородач, подскочив к девице и злобно сверкая глазами, и тут же повернулся к Маркизу:
— А ты, папик, вали отсюда срочно, а то мы тебе на морде сейчас такое наколем, что тебя собственная собака на порог не пустит!
— Я к вам тоже очень хорошо отношусь, — ответил Леня, пятясь к дверям и стараясь не поворачиваться спиной к своему собеседнику.
Когда он проходил мимо толстого привратника, в прежней позе дремавшего на табуретке, тот снова приоткрыл глаза и пробормотал:
— Быстро же тебя обслужили, папик!
Первой, кого Лола и Пу И встретили, выйдя на улицу, была их новая знакомая Анна Сергеевна в сопровождении четырех американских бульдогов.
— Что это, Лолочка, вы такая грустная? — участливо осведомилась пожилая дама.
Сама она была одета в спортивный костюм, румяна и весела, как птичка. Бульдоги бурно приветствовали Лолу, вывалив розовые языки и жизнерадостно помахивая хвостами.
Пу И вообще-то побаивался больших собак, если они были не дамского пола, бульдоги, конечно, были очень добродушными, но иногда слишком уж необузданными, им, к примеру, могло прийти в голову поиграть Пу И в американский футбол, используя его вместо мяча, так что Лола на всякий случай держала Пу И на руках.