Ошибка президента
Шрифт:
Саруханов вгляделся в тьму за окном. «Сколько сейчас? – подумал он. – Наверно, уже часа два». В квартире все спали. На Сергея напала смертельная тоска – сколько времени ему придется просидеть здесь, даже не имея возможности выйти на улицу. Что за жизнь… Сначала он скрывался в Калуге у родственников, где его нашла-таки милиция, теперь вот должен сидеть у совсем дальних родственников. И сколько так придется прятаться? Проще всего, наверно, было уехать в Армению, Меркулов обещал это устроить, но пока надо ждать. И сколько еще придется прождать… Эта полная неизвестность мучила больше всего.
Саруханов
Внезапно на лист бумаги сзади упала тень. Сергей резко обернулся. За его спиной стояла Татьяна, внучка бабушки Ставрулы. Сейчас, с густыми темными волосами, распущенными по плечам, в красно-черном атласном халате, с пеной белых кружев ночной рубашки на груди, она была похожа на сказочную фею. В ее красоте было что-то завораживающее. Она сделала шаг вперед и оказалась у самого стола, где лежал портрет. Взглянула на Сергея, затем на лист бумаги, лежавший перед ним. Сергею показалось, что глаза ее вспыхнули.
На миг она застыла, затем повернулась к Сергею и с улыбкой спросила:
– Так, значит, вы предпочитаете мужчин?
– Что? – Сначала до Сергея не дошел смысл ее слов.
– Ну вы сидите ночью один на кухне, когда все спят, и любуетесь портретом мужчины, – объяснила Татьяна.
– Да нет, это… – забормотал Сергей, пытаясь как-то оправдаться и одновременно не объяснять, что за портрет он рассматривает.
– Это ваш друг? – снова спросила Татьяна, небрежно указывая на фоторобот.
– Нет, я и не видел его никогда. Просто… – Сергей снова растерялся, – спрашивают, не знаю ли я его, вот и пытаюсь вспомнить, где я его видел, а скорее всего, и не видел никогда.
– Ну и черт с ним, – улыбнулась Татьяна. – А то я уже расстроилась, что вы не обращаете на меня внимания.
Она подошла к Сергею еще ближе, так что он чувствовал тепло ее тела. Ее сверкающие глаза манили его. И хотя она не прижималась к нему, не протягивала к нему руки, вообще не дотрагивалась, а только смотрела с какой-то загадочной полуулыбкой, он понял, что она берет его, решительно и бесповоротно.
– Я… – сказал он срывающимся голосом, как будто был мальчишкой-школьником, собравшимся в первый раз поцеловаться с уже опытной в этих делах подругой.
– Не надо слов, – сказала Татьяна и привлекла его к себе.
Глава двадцать пятая ЧЕЛОВЕК С КРАСНЫМ РЮКЗАКОМ
1
Найти в Москве человека, официально здесь прописанного, особого труда не составляет – все они стоят на учете, и такие поиски и раньше, в докомпьютерную эпоху, занимали минут пятнадцать, не больше, а теперь это и вовсе минута.
Но вот если человек в Москве не прописан и официально не зарегистрирован, то его розыск больше напоминает поиски иголки в стоге сена. Еще хорошо, если это какой-то преступный авторитет, которого многие знают, или связанный с кем-то человек, но когда это столетняя старуха, никому, кроме ближайших родственников, не известная, проблема становится еще сложнее и поиск может занять день, два, три…
Как удалось
Турецкий сидел у себя в кабинете и рассматривал пейджер, небольшое устройство с крохотным экранчиком, на котором могли вот-вот возникнуть буквы секретного сообщения. Что адресаты имели самое прямое отношение к организации «черного вторника», а следовательно, к убийству, подкупу и запугиванию деятелей банковских структур, Турецкий не сомневался. Тут совпадало очень многое – тот же тип взрывчатки, что и на Малой Филевской, «добро», которое дал таинственный Скронц накануне «черного вторника»…
Однако сейчас пейджер молчал – экран был пуст. Турецкий поднялся и стал нетерпеливо ходить по кабинету из угла в угол. С минуты на минуту он ждал информации о бабушке Татьяны Христофориди. Время ползло медленно.
"Скронц", что-то это напоминает», – думал Турецкий.
Когда зазвонил телефон, Турецкий быстро поднял трубку
– Александр Борисович, – раздался голос Пети Бояркина, перешедшего из милиции в агентство к Славе Грязнову – Это чудо, но мы ее нашли. Записываете?
– Да, да, – подтвердил Турецкий.
– Елена Афанасьевна Мкртчян, вдова, вместе со старой матерью и дочерью Кориной проживают по адресу: Барашевский переулок, дом пять, квартира четырнадцать.
Турецкий машинально записал адрес на листе перекидного календаря, стоявшего перед ним, буркнул в трубку «Спасибо», положил ее на место, снова взглянул на записанный адрес и внезапно подскочил на месте.
«Саруханов! – мелькнула в голове ужасная мысль. – Немедленно предупредить Саруханова».
2
Саруханов провел в доме своей двоюродной тетки всего три дня, а ему казалось, что прошла целая вечность. Больше всего его угнетала неизвестность – сколько еще придется сидеть в этой квартире, которая внезапно показалась тесной, крошечной, маленькой.
Он еще терпел все это до вчерашнего вечера, пока в нем оставался страх, но то, что произошло накануне, внезапно вспыхнувшая страсть разбудили в испуганном животном человека. Хотелось свободы, хотелось просто пройтись по улице. Ведь с того самого дня, когда взорвалась машина, в которой сидел Гамик, Сергей не знал ни минуты, когда его отпустил бы страх. И вот это время настало.
Он проснулся и лежал с открытыми глазами; хмурый осенний рассвет за окном наступал тягуче-медленно. Но Сергею и некуда было торопиться. Он еще ощущал тепло Таниного тела, вкус ее поцелуев на губах, и было радостно сознавать, что это может повториться и сегодня, и завтра, обязательно должно повториться.