Ошибка
Шрифт:
Я резко поворачиваюсь лицом к Калебу.
— Что значит, если он не выйдет через пятнадцать минут? Какого чёрта он делает? Почему у тебя пистолет в руках? Кого он имел в виду, когда говорил, что кто-то подойдёт к машине?
Калеб вздыхает, нахмурив брови.
— Ты можешь не задавать там много вопросов, Рия?
— Он же твой брат, Калеб, иди с ним! Тупой придурок.
— Ты хочешь, чтобы я пошёл за ним? Серьёзно?! Ты же знаешь моего брата, да?
Вздохнув, я откидываюсь на сиденье и скрещиваю руки на груди.
Минуты
— Ну же, Джуд, — бормочет Калеб.
Смотрю на часы, и у меня сжимается желудок, когда я понимаю, что прошло уже десять минут.
И когда я уже собираюсь попросить Калеба пойти туда, дверь распахивается, и выходит Джуд. Он обходит автомобиль, выглядя разъярённым. Рывком открыв дверь, Джуд садится на сидение и заводит машину. Он так резко разворачивает тачку, что из-под колёс летит пыль, когда выезжает на грунтовую дорогу.
— Позвони Марни и скажи ему, что Джона Дугласа нужно убить. Ублюдок не заплатил и вывел меня из себя, — рычит Джуд, давя ногой на газ.
Он напряжённо стискивает челюсть и сильнее давит на педаль. Я опускаю взгляд, и в тусклом свете приборной панели вижу тёмное пятно на его правом бедре, которое становится всё больше. Включив внутреннего освещения, я провожу пальцами по темнеющему пятну. Они становятся липкими и красными.
— Остановись! — кричу я на него. Калеб наклоняется между двумя сидениями, осматривая увеличивающийся влажный участок на бедре брата.
Джуд смотрит на меня взглядом полным неповиновения, а затем прибавляет скорости.
— Да ты сошёл с ума, грёбаный придурок! — рычу я. Клянусь богом, он и вправду свихнулся нахрен.
— Ты хочешь умереть? Ведь если я остановлюсь, это реально может произойти. Там остались обозлённые на меня ребята, если ты не заметила, — отвечает он, устремляя взгляд к своей ноге. — Знаешь, поножовщина и всё такое.
Я смотрю на спидометр. Мы гоним сто миль в час по этой чёртовой дороге (прим. — сто восемьдесят км/час). Я качаю головой, ведь его бедро уже полностью покрыто кровью.
— Если ты продолжишь так гнать, то потеряешь сознание и разобьёшь эту чёртову машину. Остановись! Калеб, ты поведёшь!
Джуд морщится и стонет.
— Со мной всё хорошо.
— Джуд, — начинает Калеб.
— Боже, Джуд, не отталкивай меня прямо сейчас, — знаю, это звучит истерично, потому что я, чёрт побери, в истерике.
Он резко поворачивает налево, машина начинает вилять, и я врезаюсь всем телом в дверь настолько сильно, что это чуть не выбивает из меня дух. Шины визжат, сталкиваясь с асфальтом, и он набирает скорость и мчится по дороге, выжимая почти за сто десять миль в час (прим. — под двести км/час). Уличные фонари отражаются на капоте серебристого автомобиля, и я замечаю, как боль искажает лицо Джуда.
—
Упрямый засранец! К чёрту это! Отстегнув ремень безопасности, я поворачиваюсь и хватаю с заднего сиденья оставленный Калебом пистолет. Он пытается остановить меня, но я целюсь в него.
— Сядь на место, Калеб, — рявкаю я.
Он вскидывает бровь, на его губах растягивается робкая улыбка, и он поднимает руки вверх. Повернувшись, я направляю пистолет на Джуда, но не кладу палец на спусковой крючок, так как, откровенно говоря, скорее всего, я застрелю себя, чем его.
— Остановись, чёрт возьми! Сейчас же.
У него дёргается челюсть, и он искоса смотрит на меня.
— Ты что, пристрелишь меня, если я этого не сделаю? Ты — чёртова психичка. Положи этот проклятый пистолет сейчас же, или… — он морщится от боли, которая, должно быть, пронзает его ногу.
— Я не выделываюсь на этот раз. Мне насрать, если ты стечёшь кровью на смерть. Просто я не хочу, чтобы ты забрал нас с собой. Ещё раз повторяю, останови эту чёртову машину, ты, долбаный эгоист.
Резким движением он сжимает ствол пушки, вырывая её из моих рук, разворачивает так, что теперь дуло направлено на меня, и продолжает вести машину.
— Не играй со мной. Я съеду на обочину, как только найду подходящее место, в котором нас не застрелят, идёт?
Я пялюсь на него. У него бледное лицо, а насупленные брови образуют глубокие морщины. Он продолжает терять кровь, и как бы ему не нравилось думать, что он не победим, он явно понимает это.
— Ты просто глупишь, — бросаю я.
Он поворачивает автомобиль на стоянку АЗС и останавливается.
— Калеб, поторопись и займи моё место, — стонет Джуд, хватая того за ногу и кривясь, поднимается с водительского сидения. Открыв заднюю дверь, он ложится поперёк кожаного сидения, бьёт по нему кулаком и кричит. Калеб заводит машину и отъезжает.
Я разворачиваюсь и пролезаю между двумя передними сиденьями, усаживаясь на край рядом с Джудом. Включив свет, я сразу нахожу рваное место на джинсах, куда вошёл нож. Разорвав ткань, я открываю кровавый беспорядок, в который превратилась его нога. Он стискивает зубы, дёргая ногой.
— Не шевелись, — говорю я ему.
— Не трогай её, и я буду спокойным, — отвечает он, отдёргивая ногу в сторону.
— Соберись, Джуд. Это же просто царапина. Иисус, — я более внимательно осматриваю рану, которая всё ещё кровоточит, но уже не так сильно.
Он прищуривается, и останавливает свой взгляд на мне, прикусывая нижнюю губу. Знаю, он хочет обматерить меня, но всё, что он делает — это тяжело дышит и стонет.
— Калеб, у тебя есть какая-нибудь тряпка или что-нибудь такое? — спрашиваю я.