Оскал Фортуны. Трилогия
Шрифт:
Худой, неопределенного возраста, лысый. Алекс не производил приятного впечатления, вот разве что голубые глаза, так редко встречавшиеся у жителей тонгутов, казались красивыми.
– Моя госпожа Гатомо-ли, - проговорил он.
– Спасибо тебе за то, что приняла меня в своем доме и не дала погибнуть.
– Что с ним, Симара?
– спросила госпожа.
– Горячка, - поклонившись, ответила служанка.
– Он сильно отощал. Наверное, долго пробыл в горах.
– Ты помнишь, откуда ты?
– спросила Гатомо.
–
– Я не помню ничего кроме имени.
– Он поправится?
– Конечно, Гатомо-ли. Я напоила его жаропонижающим отваром, вечером прикажу Кикуре приготовить ванну с травами...
– Постой, - сморщилась госпожа.
– Не части. У тебя еще остался настой золотого корня?
– Да, Гатомо-ли.
– Дай ему, путь быстрее поправляется.
– Но он нужен тебе, госпожа...
– Мне уже ничего не нужно, - резко оборвала ее Гатомо.
– И не заставляй меня повторять дважды!
– Слушаюсь, моя госпожа.- Симара низко поклонилась.
– Все, я устала, пойдемте отсюда. Душно тут.
Оплывшую женщину с болезненно - бледным лицом, подхватили под руки две служанки и с трудом подняли ее на ноги. Александра проводила взглядом выходивших из домика женщин. Даже ей стало понятно, что дни местной хозяйки сочтены. Ее глаза напомнили Алексу взгляд Витьки - торчка, наркомана с их улицы. Такие же пустые, бессмысленные и одновременно лихорадочно-блестящие. Этот визит оставил тягостное впечатление. В остальном все пока шло неплохо. С помощью одного из слуг она (в данном случае скорее - он) впервые самостоятельно посетила местный туалет типа "сортир", приятно поразивший чистотой и тщательностью отделки.
На ужин ей принесли чашку риса с овощами, политыми соусом, кусок пшеничной лепешки и кувшинчик козьего молока. Потом пришла служанка Какура, пожилая серьезная женщина в переднике, надетом поверх платья.
– Пойдем, Алекс, Симара велела тебе ванну с травой сделать.
Александра с трудом поднялась, держась за стену.
– Эй, Чикут!
– крикнула она одному из слуг.
– Помоги проводить Алекса до бани.
Невысокий толстячок с постно - ехидной физиономией обиженно проворчал:
– Почему я?
– Потому, что все еще заняты, а ты уже кверху брюхом лежишь! Или мне Симаре сказать?
Очевидно, служанка госпожи обладала здесь непререкаемым авторитетом.
В просторной бане, освещенной тремя масляными фонарями, Алекс уложили на скамью и вывалили на спину ведро теплой, дурно пахнущей грязи. Женщина развезла ее по ногам и спине Александры ровным слоем, и проговорив:
– Лежи, - занялась ванной, которая представляла собой большую деревянную бадью, наполненную горячей водой. Служанка сыпала туда какие-то травы из глиняных горшков, помещение наполнилась острым, пряным ароматом. Как следует перемешав воду, женщина вернулась к Алекс и счистила грязь деревянным скребком, потом помогла встать и залезть в бадью. От жара перехватило дух.
– Горячо!
– взвизгнула Александра.
– Сиди!
– рявкнула служанка.
– Не сваришься!
Алекс сцепила зубы. В той жизни она не особенно любила мыться.
– Вариться то нечему, - продолжала ворчать старая женщина.
– Кожа да кости! Где только тебя носило.
Александру так распарило и развезло, что выбраться из ванны удалось только с помощью Чикута. Она не помнила, как одела новые, чистые штаны и рубаху, как слуга провожал ее обратно, не давая свалиться по дороге. Последнее воспоминание того вечера - это Симара с бутылью из толстого синего стекла в руках.
– Пей, Алекс, - велела она, поднося к ее рту ложку с рубиново-красным лекарством.
– Настой золотого корня. Дорогой, не каждого благородного так лечат. Госпоже спасибо скажи.
Уже не чувствуя вкуса, Александра проглотила драгоценный продукт местной фармацевтики, и провалилась в глубокий и спокойный сон.
Обыкновенно Одо Гатомо обедал либо в одиночестве, либо в обществе старшего соратника или преподобного Макао, если тот гостил в замке, но сегодня рыцарь пригласил к столу Сайо.
Девочка уважала и побаивалась своего покровителя и опекуна, поэтому неожиданный вызов в верхние покои ее не обрадовал.
Преподобный Кимцзы не только вылечил ей ноги, но и обучил приемам управления своим телом и эмоциями. Поэтому когда она, поклонившись, взглянула на опекуна, лицо ее не выражало ничего кроме почтительного внимания.
– Присядь, Сайо-ли - приказал Гатомо, указывая на место справа от себя.
– Я решил, что с сегодняшнего дня ты будешь есть со мной за одним столом.
– Благодарю, Гатомо-сей, - поклонилась Сайо, тревожась все сильнее.
Расторопные служанки внесли подносы с блюдами. Рыцарь налил себе и Мирамо рисовой водки, после чего все принялись за еду.
– Гатомо- ей!- встрепенулся старший соратник.
– В дом госпожи на озере принесли неизвестного человека!
Рыцарь отложил в сторону недоеденный кусок рыбы. Мирамо конечно искусный воин и не дает расслабляться его соратникам, но вот соображения у него нет никакого. Разве он не знает, что господин не любит вспоминать об умирающей супруге?
– Кого принесли, кто принес?
– Принесли наши крестьяне. Нашли в лесу, назвался Алексом, говорит, что больше о себе ничего не помнит.
– Почему понесли на озеро, а не в замок?
– Сказали, что он очень болен, и они просто боялись не донести его до Гатомо-фами.
– Где нашли?
– Недалеко от бывшей шахты.
– А не один ли это из тех, кого ищет Тайное Око Сына Неба?
– Гатомо мгновенно забыл о мелких неприятностях.- Недавно была какая-то грамота от наместника.