Оскал Фортуны

Анфимова Анастасия Владимировна

Через несколько минут сверху упал камешек, и его соратники один за другим быстро полезли наверх.

Лодки затопили, открыв специально проделанные щели. Полсотни отборных бойцов, беспрепятственно проникли на территорию сильнейшей крепости сегуната Хайдаро. Прежде чем сойти со стены, один из воинов помахал в воздухе фонарем. С берега озера взвилась вверх одинокая стрела. Поднявшись на сотню локтей, она вспыхнула яркой кометой. В ответ на это еще три похожих стрелы поднялись в воздух у дамбы. Настороженную тишину ночи разорвали дикие крики. Толпы воинов понеслись к пролому

сжигаемые жаждой боя и богатой добычи. Им на встречу слитно ударили стрелы, смертельной косой сметая передние ряды. Но это не остановили лесовиков. Прикрываясь самодельными щитами, размахивая топорами и рогатинами, они стали карабкаться по обломкам стены. На каменном крошеве завязалась кровавая битва, где свирепость и отвага одних столкнулась с лучшим вооружением и спокойной уверенностью профессионалов.

В то время, пока самые бедные и плохо вооруженные войны лесных племен пытались прорваться сквозь ряды соратников Хайдаро, стойко удерживавших верхушку пролома, другие приставляли к стенам грубо сколоченные лестницы и лезли на стены, прикрываясь щитами. Воздух звенел от лязга металла о металл и криков боли и ярости. Со стен Нагаси летели камни, лилась расплавленная смола, но лесовики упорно лезли вперед. Бывшие неравноправные союзники, они с яростью нападали на тонган, словно мстя за всегдашнее пренебрежение к себе со стороны подданных Сына Неба.

На дамбе показались колонны конных дарийцев. Но степняки что-то не спешили принять участие в штурме, словно давая возможность лесовикам первыми взять крепость. К полудню, им удалось занять лишь участок стены у пролома. Дальнейшее продвижение лесовиков остановила невысокая стена, окружавшая пролом со всех сторон. Укрываясь за баррикадой из бревен, камней и досок, воины Хайдаро отразили приступ измученных штурмом воинов лесных племен. Дарийцы остались на месте.

Вдруг, знамя Хайдаро, гордо развевавшееся на главной башне рухнуло вниз. Те из бойцов кто это видел, огласили воздух криками. Одни орали от радости, другие от гнева. Ибо вместо него, на флагштоке затрепетало оранжевое полотнище. Сейчас же, молчаливые колонны дарийцев, устремились к крепости. В уставших лесовиках словно проснулись новые силы, а в рядах оборонявшихся раздались панические крики.

– Предательство! Предательство! Спасайся!

Из проулков выбегали тонганские воины с оранжевыми лентами на шлемах и с яростью набрасывались на соратников Хайдаро. Через несколько минут оборона оказалась сломлена и вчерашние союзники едва не сцепились друг с другом. Лесовики крушили всё вокруг, не обращая внимания на украшавшие тонган ленты. Те тоже не оставались в долгу и били плохо вооруженных дикарей. Тут то и появились конные сотни дарийцев, ворвавшиеся в крепость через предусмотрительно открытые ворота.

Степняки врезались в схватку и разъединили врагов. Ни те, ни другие не решились тронуть воинов Рекса.

Лесовики и тонгане могли себе позволить разве, что переругиваться через двойную цепочку всадников. В окружении свиты появился Бьерн. Растолкав верховых, к правителю ринулся Большой Медведь. В залитых кровью и побитых доспехах, с всклокоченной бородой и горящими гневом

глазами он и в самом деле очень напоминал рассерженного медведя.

– Так вот какой твой закон Рекс?!
– рявкнул он, потрясая огромным зазубренным топором.
– Мы проливали кровь, добывая победу, а эти трусливые зайцы, эти подлые лисы отняли ее у нас!

Предводитель дарийцев взглянул в злобные глазки лесовика. Вождь опустил оружие, но не отвел взгляд. Из-за ряда всадников вышел Сакуро. В богатых доспехах с оранжевой лентой на шлеме и невозмутимым лицом.

– Мой Рекс, - тонганин поклонился, прижав руку к сердцу.

– Закон гласит, что город принадлежит тем, кто его захватил. Мои воины подняли над башнями Нагаси твое знамя. Мои воины открыли ворота и впустили в крепость твои непобедимые сотни!

Большой Медведь заревел и вновь вскинул топор. Быстрым, как молния движением Сакуро выхватил меч и его кончик закачался у груди лесовика.

– Уймитесь!
– негромко проговорил Рекс.
– Вы оба взяли крепость. Воины лесов как свирепые медведи бились на стенах, уничтожая врагов тысячами. Твои, брат Сакуро как мудрые волки напали из засады, и открыли ворота. Крепость принадлежит вам обоим.

– Но, мой Рекс, - проговорил советник.

Вождь лесных воинов посмотрел на смущенного тонганина с кривой усмешкой.

– Как же мы будет ее делить?
– задал новый вопрос Сакуро.

Бьерн задумался, поглаживая рыжую бороду.

– Тебе нужны стены и люди, Брат Сакуро?
– спросил он у советника и, не дожидаясь ответа, обратился к лесовику.
– А тебе богатая добыча?

Прежде чем Большой Медведь успел что-то сказать, предводитель дарийцев поднял руку, призывая всех к молчанию.

– По воле Рекса, Брат Сакуро получит крепость для своего господина. Но, он должен заплатить за нее выкуп. По десять золотых монет каждому воину лесного племени, по сто золотых десятникам, по тысяче младшим вождям и по десять тысяч вождям племен.

Тонганин тяжело вздохнул

– И пятьдесят тысяч великому вождю Большому медведю.

– Слушаю мой Рекс, - склонился Сакуро, бросив на лесовика полный ненависти взгляд.

– Живи десять тысяч лет, мудрый Рекс!
– рявкнул растроганный вождь и его крик подхватили все воины леса.

Великий мастер сидел на складном стуле, наблюдая, как младшие мастера разбирают камнеметы. Его абсолютно не интересовала дальнейшая судьба крепости. Молодой человек накрепко связал свою жизнь с мудрым и удачливым вождем дарийцев.

Мимо настороженной охраны Великого Мастера шли толпы невольников. В основном, это были крестьяне, слуги благородных господ, торговцы, немногочисленные оставшиеся в живых воины. Специальные команды выявляли ремесленников и мастеровых. Их оставляли в крепости, сохранив жизнь и мастерские. Рабов гнали на юг. Там еще много крепостей и замков, где за крепкими стенами спрятано неправедное богатство.

Послышались крики и свист плетей. Пленники прижались к обочинам. Из крепости ехал Рекс. Еще издали, заметив Великого Мастера, он повернул коня к нему.