Оскал Фортуны

Анфимова Анастасия Владимировна

Молодой человек встал и поклонился, прижав руку к сердцу.

– Мой Рекс.

– Ты по-прежнему предпочитаешь сидеть на стуле, а не в седле?
– улыбнулся Бьерн.

– Боль в ноге мешает думать, мой Рекс, - ответил мастер.

– Я только что щедро наградил Большого Медведя, - проговорил дариец.
– А ведь если бы не твои камнеметы, мы бы так и стояли у этих стен, как Аригато двенадцать лет назад.

– За эти машины нужно благодарить твою мудрость мой Рекс. Ты дал мне возможность их построить, - сказал молодой человек.
– И моего отца, который вывез из замка всю библиотеку, куда мои

предки и не заглядывали и того молодого лесовика, который чуть не убил меня.

– Про отца я понял, - улыбнулся Бьерн.
– А при чем тут тот воин?

– Чтобы заглушить боль от ран и тоску по родине, я стал разбирать книги и нашел в них чертежи старинных машин, - пояснил Великий Мастер.
– Мне осталось лишь собрать их и поставить тебе на службу.

– Я приглашаю тебя на пир, Великий Мастер, - засмеялся дариец.
– Может быть, и для тебя найдется награда.

– Не заставляя меня пить водку Рекс, - притворно испугался молодой человек.
– И ты сделаешь меня счастливейшим человеком.

Бьерн захохотал, разворачивая коня.

У юрты его ждал запыленный гонец. Увидев владыку, он прижал руку к сердцу.

– Мой Рекс.

– Что хочет передать мне брат Хлодвиг?
– чуть насторожился Бьерн.

– Войско Хайдаро разбито, пригород сожжен, замок в осаде, - отчеканил воин.

Рекс засмеялся.

– Спасибо за добрую весть, воин. Иди, отдыхай.

Вечером победители подобающе отметили взятие крепости. Слуги резали баронов и молодых жеребят. Пленные повара соревновались в приготовлении различных экзотических блюд, стараясь угодить новым хозяевам. Склон холма застлали трофейными коврами, на которых разложили шелковые подушки и свернутые одеяла. У изящных лакированных столиков беспощадно подпиливались ножки, чтобы сделать их более привычными для степняков.

Кругом расставили светильники, и с наступлением сумерек начался пир! Дарийские ярлы и вожди лесных племен сидя бок о бок поглощали в немыслимых количествах вареное и жареное мясо, лишь иногда, из любопытства пробуя тонганские лакомства.

Молочная и рисовая водка, виноградное вино хмельные меды и пиво, с одинаковой скоростью исчезали в луженых глотках вождей.

В первый час еще сохранялось какое-то подобие порядка. Поднимали чаши за победу, за добычу, за Рекса, за боевых товарищей и т.д. Потом, менее привычные к таким праздникам тонгане, потихоньку ушли. Однако никто из пировавших этого не заметил. Постепенно, пир перерос в грандиозную попойку, где все произносили тосты и сами же за них пили. В дальнем конце длинного стола чуть не вспыхнула драка, во время пресеченная нирдманами Бьерна.

Все рассказывали, и никто не слушал и все были счастливы.

Большой Медведь валялся у столика и дружески обнимал тощий зад вождя племени лосей, заснувшего прямо на столе, с недоеденным куском мяса во рту.

Вождь лесовиков, счастливый небывалой щедростью Рекса то и дело ударял соседа по тощему заду, не забывая мычать пускать пузыри и елозить спутанной бородой по его сапогам. Медведю казалось, что он громко рассказывает невидимому слушателю о взятии города о жестокой битве и о тысячи врагов, павших под его топором. При этом, собеседник заинтересованно слушал, вставляя короткие междометия, после очередного, дружеского удара по плечу.

Кишечник у вождя Лосев работал уже не так хорошо как в молодости.

Младший Медведь, так же приглашенный на пир, оказался покрепче отца и смог уйти с пира на своих ногах. В лагере лесовиков он продолжил веселье, сломав шею молодой пленнице, которая, на его взгляд, слишком медленно раздевалась.

С некоторых пор Бьерн тоже перестал любить пиры. После обильных возлияний болел живот, и кололо в боку. Шаманы камлали и изгоняли из тела повелителя злых духов, а Великий Мастер предложил Бьерну меньше пить и есть жареного. К удивлению дарийца, это помогло.

Сидя за столом в своей юрте он пил чай со своим главным советником, когда нирдман доложил, что прибыл Великий мастер. Одной из привилегий которого было право входить к повелителю без доклада. Но скромный молодой человек никогда не злоупотреблял им. Услышав сообщение воина, Сакуро улыбнулся.

– Видимо, правда, что влюбленные обладают даром провидения.

– Надо же как-то наградить молодца, - ответил Бьерн и приказал телохранителю впустить посетителя.

Молодой человек, прихрамывая вышел на середину юрты и прижал руку к сердцу.

– Мой Рекс. Камнеметы разобраны. Караван мастеров готов выйти утром туда, куда ты прикажешь.

– Я рад Великий Мастер, - дариец огладил бороду.
– Завтра с рассветом выезжайте к Хайдаро-сегу. В охрану каравана назначаю тысячу ярла Кнута.

– Я понял, мой Рекс, - поклонился молодой человек.

– Сядь, выпей с нами чаю, - пригласил Бьерн.

– Благодарю.

Сакуро налил ароматного напитка в простую деревянную чашу.

– Я сегодня получил письмо от старшей супруги Фудзико, - проговорил дариец, делая глоток.

– Что пишет, уважаемая рекси?
– чуть дрогнувшим голосом спросил молодой человек.

– Моя мать, уважаемая Доргмар согласна отдать за тебя свою младшую дочь, - ответил Рекс.
– Моя любимая сестра Брутти станет твоей женой Хайдаро. Свадьба состоится, когда ты станешь хозяином отцовского дома.

Великий Мастер улыбнулся, потом встал, низко поклонился.

– Благодарю тебя великий Рекс. Клянусь, что ни одна крепость, ни один замок не устоят перед твоими машинами. Копья и мечи твоих воинов будут самыми лучшими под Вечным небом! Прикажи и я залью жидким огнем всех твоих врагов.

Бьерн гулко захохотал. И от этого смеха ледяным ветром смерти повеяло над тонганской империей

Глава I

В темноте

Гарри скорчился за могильным камнем и думал о том, что ему конец. Надежды не было... помощи ждать неоткуда. Шаги Волан-де-Морта раздавались все ближе...

Дж.К. Ролинг, Гарри Поттер и Кубок огня

"И что дальше?" - подумала Александра, с трудом пережевывая сухой рис. Она давно потеряла счет времени. Широкие коридоры и узкие лазы, глухие тупики, огромные залы и бездонные пропасти. Все настолько примелькалось, что уже не вызывало никаких эмоций. Лепешки давно кончились и она жевала рисовые зерна. На приготовление пищи не было дров, последний факел сгорел почти по самую ладонь.