Осколки четырех миров
Шрифт:
– Флор, поможешь? – Он кивнул. – Дан, Вайгар, отойдите назад, не мешайте!
Дан подчинился, потому что не привык обсуждать приказы хозяйки, а Вайгар – потому что понимал, что возражать бесполезно. Она все равно сделает то, что решила. Он отошел, но недалеко, чтобы в случае чего, быть рядом. И тут началось. Те фокусы с крушением стен, которые он видел раньше, были детским лепетом по сравнению с тем, что его супруга начала творить сейчас. Она вырвала из потолка коридора, по которому они прибежали, огромную цельную каменную глыбу и завалила ею проход. Как при этом потолок не рухнул им на головы, Вайгар так и не понял. А потом блондинистый Флор приступил к выполнению своей части работы. Он полил эту глыбу огнем такой мощности, что края ее расплавились, потекли ярко-красной лавой и намертво запечатали проход. Но этого Кинари показалось мало, и в принципе она была права. Если бы среди охраны не было одного из огненных Ангрицев, это могло бы сработать, а так его это могло лишь ненадолго задержать. Тут требовалось что-нибудь более радикальное, и Кинари приступила к следующей части. Ее отец был водным Вьором, а потому действия с водой не отняли у нее много сил. Она пробила каменный пол, вывела и направила мощную струю воды прямо на красные оплавленные края каменной глыбы. По всем законам физики глыба должна была бы потрескаться, но Кинари на эти законы было наплевать, и камень в результате ее действий затвердел намертво. Теперь, чтобы его расколотить, огня будет точно не достаточно, потребуется, как минимум Трангарский земляной Нагрэн, и желательно по отцу, а не по матери. Но ей этого опять было недостаточно. Она оставила воду растекаться по коридорам, а сама обрушила еще одну глыбу. На этот раз затем, чтобы их самих попросту не затопило, и на этом силы у нее закончились. Она буквально свалилась на руки своего телохранителя, потому что Вайгар в этот момент добавлял в ее действия кое-какие сюрпризы от себя лично.
Он глянул на ауру жены и понял, что бежать дальше уже бессмысленно. Даже если они по очереди понесут ее на руках. Она еле держалась, ей срочно нужна была хотя бы небольшая передышка, потому что терять сознание ей было никак нельзя. У нее ушло слишком много сил на всю эту возню с камнями, ведь ни один из ее родителей не был земляным магом, только дед был Нагрэном по отцу, но Вайгар не мог ее ни в чем упрекнуть. Она была права целиком и полностью, когда уводила себя из-под удара. Разве он не занимался тем же самым, когда использовал бабкины заклинания против охраны, хотя мог просто выключить всех одним движением бровей? Но это значило бы прямо расписаться в том, что это именно он был здесь. А так, может, еще обойдется. Конечно, кто-нибудь из сильных Ларов сможет вычислить его по отпечаткам ауры, но по неписаным законам семьи Лары своих без крайней необходимости не сдавали. Поэтому время у них, по крайней мере, было.
– Где мы сможем отдохнуть? – спросил он жену, и, видимо, ей было совсем плохо, поскольку она ничего не возразила, а просто кивком указала направление.
Там, куда она показала, обнаружилась пещера, из которой выходило целых три коридора. Тоже правильно, мало ли что. Правда, благодаря дополнительным выходам, сквозняк в пещере гулял не слабый, но кого волнуют такие мелочи? Уж точно не госпожу Кинари.
Телохранитель Дан, который нес ее на руках, усадил ее на каменный пол и укрыл своим плащом, потому что она мерзла и ее била крупная дрожь. Флор, который был так накоротке с огнем, запалил небольшой магический костерок не столько для тепла, сколько для света. Вайгар еще раз глянул на него. Нет, не истинный. Все-таки незаконный в нескольких поколениях, хотя внешность у него вполне сносная. Даже и не скажешь. И, похоже, что из Ангрицев с Ценеты, это они всегда имели обыкновение поливать огнем кого ни попадя. Несмотря на это, на их женщинах очень любили жениться мужчины из семей воинов, потому что дети от таких браков получались очень темпераментные. Хотя у самих мужей время от времени могли возникать проблемы с ожогами.
Глядя на то, как телохранители позаботились о Кинари, Вайгару захотелось заматериться. Они что, издеваются? Он хотел уже высказать все, что он о них думает, но вовремя сообразил, что они просто не знают, что именно случилось с их госпожой. И будет лучше, если никогда не узнают.
Поэтому он молча перекрыл выходы из пещеры сторожевыми заклятьями, а заодно убрал и промозглый сквозняк, от которого пламя костра постоянно металось из стороны в сторону. Телохранители удивленно глянули на него, не понимая, чем помешал ему сквозняк, Кинари же вообще ничего не заметила. Ей было не до того. Потом накрыл всю пещеру еще одним слоем защиты на случай, если охрана все-таки до них доберется. Теперь он мог быть уверен, что они почти в безопасности, по крайней мере на какое-то время, потому что эту защиту из гайров не пробьет никто, кроме Ларов, да и то только старших. А старшие просто не станут заниматься такими мелочами. Так что время заняться демоном у него есть.
Очень мягким сонным заклятием он отправил в страну грез свою жену и обоих ее телохранителей, так что они даже ничего не почувствовали. Это ему не понравилось. Уж эти собаки должны были унюхать то, что он делает, он почти не скрывал этого. Непутевая охрана у его жены. Хотя, возможно, они тоже вымотались. Он подошел к лежащей на каменном полу жене. Она по-прежнему дрожала даже во сне, а ее аура ощутимо потемнела. Если оставить все как есть, то максимум через полчаса спасать будет уже некого. Он улегся рядом с ней и прижал ее к себе, пытаясь согреть. Его познаний в огненной магии хватило только на то, чтобы слегка подогреть камни, на которых они лежали, да и то пришлось приложить немало усилий, но это того стоило. Кинари почти перестало трясти, она только изредка вздрагивала во сне, но это было уже не от холода. Вайгар закрыл глаза, обычное человеческое зрение сейчас только мешало ему, и сосредоточился. К сожалению, он не был одним из Заргонов, которые обладали властью над Словом, и теоретически могли заклясть кого угодно, даже демона. Он был всего лишь Ларом, и все, что у него было, – это способность видеть то, что другим недоступно. И он видел, как мерзкое черное создание постепенно пожирало его любимую женщину. Где-то на грани слуха он даже слышал – или ему казалось, что слышал, – отвратительный хруст и чавканье, но, наверное, это просто воображение играло с ним злые шутки.
Просто перекачивать в Кинари свою жизненную энергию сейчас не имело смысла, это только отодвинуло бы неизбежное на некоторое время, не говоря уж о том, что демона бы это все равно не скрыло, а потому следовало предпринять нечто более радикальное. Вайгар снял с себя всю защиту. Если он что-то и мог противопоставить демону, то это чистый белый свет собственной души. Он погрузился в него целиком и направил светлый поток на грязно-мутную ауру жены. О том, что с ними будет, если у него ничего не выйдет, он предпочел не думать. После, он будет думать после. Если останется, чем думать.
Время куда-то исчезло. И сам Вайгар, гайр из семейства Лар, тоже исчез. Осталась только маленькая точка его сознания в белом свете истинной человеческой души. Не было страха, не было ненависти, не было желаний, осталась только работа, которую надлежало сделать, и он ее делал. Сначала его противник был сильным и агрессивным, он бросался на него, налетал, как черный удушливый ветер, пытаясь сломать или хотя бы напугать Вайгара жуткой оскаленной пастью. Но перед белым светом он был бессилен, и постепенно терял свои силы и страсть, уменьшаясь в размерах до тех пор, пока сам не стал одинокой точкой густого, чернильного, абсолютно черного сознания, закованной в сталь белого света.
Вайгар открыл глаза. Он не представлял, сколько прошло времени, ему самому казалось, что он прожил не одну жизнь. Перед глазами все плыло, и он никак не мог ни на чем сфокусировать взгляд. Ну что ж. Этого следовало ожидать. Игры с собственной душой могли окончиться чем угодно. Он посмотрел на Кинари. На ней взгляд сфокусировался легко. Даже физически она выглядела сейчас намного лучше. Серость ушла с лица, теперь оно было просто бледным. Аура тоже потихоньку восстанавливалась, наливаясь живыми красками, а энергетические потоки были уже почти в порядке. Следовало признать, что у него получилось. Правда, демон никуда не исчез, он по-прежнему находился в Кинари, запертый и бессильный, но все такой же опасный, и, чтобы изгнать его, требовалось либо личное усилие самой Кинари, либо силы гораздо большие, чем были в распоряжении у Вайгара. Он перевел взгляд в себя, пытаясь почувствовать, чем ему пришлось заплатить за содеянное. В принципе ничем особенным. Всеми силами, которые были в его распоряжении. Он видел, что еще чуть-чуть – и он никогда не смог бы вернуться. Его жизнь висела буквально на волоске. Пробормотав сквозь зубы ругательство, он уронил голову на пол, потому что держать ее на весу требовало от него слишком больших усилий, и отключился через пару секунд. Надо было восстанавливаться.
Кинари проснулась от ощущения, что ей тепло. Тепло. Раньше она никогда не думала, что ощущение тепла может стать таким счастьем. Она лежала, ни о чем не думая, просто наслаждалась теплом и наблюдала за тем, как постепенно уходит холод из ее мыслей. Последнее, что она помнила, перед тем, как заснуть, это был жуткий, нечеловеческий холод, пробирающий ее до самой сущности. «Демон!» – внутренне содрогнувшись, вспомнила она. Она поспешно заглянула в себя, но не обнаружила там никаких следов его пребывания. Разве что на самой границе сознания было что-то, чему она никак не могла найти названия, но тот черный ужас, с которым она так напряженно боролась, покинул ее навсегда. Кто-то помог. Кинари резко открыла глаза и огляделась. Ее телохранители спали сном праведников и никакого интереса к своей хозяйке не проявляли. Это было удивительно, но еще удивительнее было то, что, опустив глаза, она увидела, что на ее собственной груди лежит смуглая мужская рука, и, судя по кольцам-амулетам, унизавшим длинные гибкие пальцы, это была рука ее мужа. Кожу на груди Кинари слегка покалывало от прикосновения силы, которая была заложена в эти кольца.
Ее первой инстинктивной реакцией на мужское прикосновение, как всегда, был ужас. Она вся сжалась и замерла, только теперь почувствовав, что, оказывается, все это время бесстыдно прижималась к нему спиной и тепло, которому она так радовалась, было его теплом. Она запаниковала. Все, чего ей хотелось теперь, – это оказаться как можно дальше от него, что она и попыталась сделать. Как можно осторожнее она стала отодвигаться от него, молясь про себя всем богам, чтобы он не проснулся. Боги не услышали ее молитву. Он не спал уже давно и только крепче притиснул ее к себе, не давая ей встать.