Осколки ледяной души
Шрифт:
Не-е-ет, как-то позаботиться о ее безопасности, помочь чем-то он не против. Совсем даже наоборот. Жалко же человека.
Но чтобы она жила через стенку!..
Нет!!! Сорок раз нет! Не станет он каждую ночь слушать, как она там ворочается без сна. Как переодевается, дышит, говорит с ним, слегка выпячивая нижнюю губу, становясь похожей на обиженную девочку. А тут еще сегодняшним утром его подкарауливал сюрприз в ванной. Как его удар не хватил, до сих пор тяжело понять, когда на полотенцесушителе обнаружилась парочка кружевных изделий интимного предназначения. Оно ему нужно?! Он же сколько под душем стоял, столько и косил на все это добро. Нервы же одни! Тем более что она совершенно не в его вкусе.
Пускай Кирюха
Глава 7
Дом, что купил себе два года назад его друг, мало чем отличался от себе подобных. Двухэтажное строение, облицованное деревом. Черепичная крыша. Резные ставни. Добротные ступени, взмывающие почти ко второму этажу. Ухоженный садик с альпийской растительностью, которая на Кирюхином участке все больше чахла и изнемогала. Качели под навесом. Чуть дальше шикарный мангал тоже под крышей. Небольшой бассейн, к этому времени уже упакованный на зиму. Дорожки, дорожки, целое переплетение дорожек. Как объяснил ему Кирюха, то был ландшафтный дизайн. Степан дивился и не понимал, почему нельзя пройти напрямую к крыльцу, тем более что чахлая травка никак от этого пострадать не могла. Напрямую было нельзя. Нужно было петлять, будто заяц, по дорожкам.
Они не петляли. Они маршировали по участку, как им вздумается. А уж если наезжали сюда с девчонками, то…
Он покосился на Верещагину. Как ей, интересно, Кирюхина дача показалась? Как вылезла из машины, так ни слов, ни речей. Все что-то косится на него и вздыхает. Косится и вздыхает.
— : Степа, — вдруг зашептала она громко ему в спину, когда на ступеньках дома загрохотали ботинки его друга. — Степа, не отдавай меня ему! Ну, пожалуйста!
— Чего?! — Он даже не сразу понял, о чем она его просит, обернулся и какое-то время смотрел в ее умоляющие голубые глазищи. — Чего это ты, Тань, капризничаешь? Хочешь встречи со своим убийцей? Давай, валяй, я не против. Здесь-то он тебя никогда не найдет, это уж точно… Здорово, дружище.
Друзья обнялись и даже расцеловались, что было ей немного непривычно. У Санечки было мало друзей, но они всегда ограничивались рукопожатием.
Потом Кирилл потянулся с поцелуями и к ней. Но Татьяна ловко увернулась, сунув ему руку лодочкой.
— Здрасте, — пробормотала она, пожалев, что вырядилась, как на праздник.
Теперь вот станут думать, что она нарочно их провоцирует, обтянувшись до неприличия светло-голубым костюмом, состоящим из тонких брюк и куцего пиджачка, застегивающегося на одну пуговицу под грудью.
Костюм шел ей необыкновенно и делал ее, по словам Светки, на удивление молодой и сексуальной. Степан это не пропустил и всю дорогу косился на нее недовольно. Теперь она поняла, почему.
Друзья, подхватив с обеих сторон тяжелую корзину с продуктами, потащили ее в дом, а Татьяна осталась бродить по участку.
Было тепло, несмотря на ночной дождь, и очень солнечно. Солнце, словно сумасшедшее, полоскалось в каждой луже. Слепило золотом листвы и совсем по-летнему скакало по оконным стеклам. Дорожки путано извивались по всему участку, начинаясь и заканчиваясь у сетчатого забора. С северной стороны дома в заборе имелась калитка, и от калитки вниз под бугор убегала еще одна такая же дорожка, выложенная такой же мраморной плиткой. Куда она вела, Татьяна не знала, но раз была, значит, для чего-то хозяину требовалась.
Она еще какое-то время гуляла, присматриваясь, оглядываясь и рассчитывая. Потом посидела немного на качелях и снова рассчитывала, хмуря безупречно гладкий
Она не останется здесь ни за что! Здесь не менее опасно, чем в ее собственной квартире. Огромный незащищенный со всех сторон дом. Высокий кустарник возле окон первого этажа, в котором можно без проблем спрятать вражескую зенитную установку. Невысокий забор, перемахнуть через него смогла бы и покойная Софья Андреевна, чего уж говорить о таком ловкаче, как их подозреваемый. И эта дорожка, начинающаяся от калитки и ведущая неизвестно куда. Да и хозяин дома, если уж до конца быть откровенной, не внушал доверия в роли стража ее безопасности. Вот Степан… Невзирая на пиратский вид и бандитские манеры, он внушал непонятную уверенность, что и в самом деле все должно быть хорошо. И если уж быть откровенной до самого, самого конца, то съезжать от него ей совсем не хотелось. Смущала, конечно, мысль о том, что он через стену в своей кровати и к тому же абсолютно и неприлично голый, но и только-то. Он же.., он же совершенно не в ее вкусе. У нее он вообще отсутствует — вкус на мужчин. Ее единственным, первым и последним мужчиной был Санечка. Второго такого она уж точно не найдет. Только бы вот избавиться от преследования. И тогда…
Что настанет тогда, Татьяна Верещагина пока не знала. Еще до недавнего времени она собиралась тихо и грустно встретить одинокую старость, во что, правда, Светка не верила ни минуты. Собиралась помириться с Иришкой. Ждать внуков и научиться вязать крохотные носочки в яркую полосочку и со смешными завязочками-помпончиками. Это все прочно сидело в ее мозгах до того самого вечера, как в ее подъезде убили Надежду Ивановну. И пошло, и поехало…
Какая старость, помилуйте! До нее еще надо дожить! А кому-то этого совершенно не хотелось. Это шло вразрез с чьими-то интересами. Не с ее, это точно.
— Что он мог искать лично у вас? — задал ей первый вопрос Кирилл, взваливший на себя полномочия детектива.
Он совершенно не внушал ей доверия, но важничал жутко. Разложил на огромном столе, что они успели накрыть к обеду без нее, белые листы бумаги, карандаши и даже ластиком не пренебрег.
— У меня?! Представления не имею! Все деньги у меня в банке. Пластиковая карточка всегда со мной, — ответила Татьяна, решившая все же отвечать на поставленные вопросы.
Ее версия со старушками-друзьями была отметена напрочь. Раз милиция установила смерть в результате несчастного случая, нечего пытаться и огород городить.
Кто знает, может, и правда сумеют они сообща во всем разобраться и отвести от ее бедной головы страшную опасность. И как только это случится, так все…
Сразу записывается в кружок любителей вязания, расположенный при их жэке в подвале соседнего дома. И станет приучать себя к сериалам, которые не переносила.
— А драгоценности? — отвлек ее снова настойчивый Кирилл.
Он по достоинству оценил ее глубокое декольте. Едва прикрытое крохотным топиком, оно и правда привлекало внимание. Не один Кирилл елозил сейчас глазами у нее за пазухой.
— У вас же есть драгоценности? Какие-нибудь старинные украшения, может, дорогое колье из бриллиантов или что-то подобное?
— Драгоценности имеются, но они тоже в банке. Я арендую банковскую ячейку и храню все самое ценное там. — Татьяна чуть подтянула кверху пиджачок, пытаясь отвлечь друзей. — Дома у меня ничего ценного, поверьте.
— А бумаги? — встрял Степан, в разговоре он почти не участвовал, все больше потягивал из высокого бокала вино и кривился каким-то одному ему ведомым мыслям. — Может, ты с работы что-то такое прихватила? Какой-нибудь важный договор или диск компьютерный. Черт его знает, что ты могла прихватить! Но в кино всегда какая-то возня идет из-за крохотной такой вот дискетки. Бьются все, погибают, а оказывается, и делов-то всего в этой самой дискетке.