Осколки Русского зеркала
Шрифт:
Что будет, хозяйка уточнять не стала. Но на религиозные темы и всякие приходившие императору видения они проговорили до утра. С этого момента баронесса Крюденер стала его незаменимым советником во всех духовных исканиях. Единственное, чем русский царь не делился с этим новым духовным учителем, это вопросами внешней и внутренней политики. Государь справедливо определил, что управление державой и дипломатическая политика – это не для женского ума, какой бы светлый он ни был.
Баронесса Крюденер являлась, по сути, женщиной изворотливой, но никогда её ум не был способен породить какой-то новый план сохранения порядка в Европе. Однако она всё же сыграла косвенную роль в создании Священного союза европейских государств, обязанностями которого было стремление соблюдать суверенитет Европы. Монархи обязывались «пребывать соединёнными узами братской дружбы, оказывать друг другу помощь и содействие, управлять подданными своими в том же духе братства, для охранения веры, правды и мира…».
В этот миг, уезжая из столицы, Александр Павлович пытался взвесить: чего он достиг? Чего осуществил и не смог осуществить? Увеличив размеры своей империи, где населения стало больше на двенадцать миллионов душ, он, как пророк Моисей, водил свой народ по Европе от края и до края, сумел сломить французского узурпатора, но что кроме славы и новых земель дал он державе?
Ведь с юных лет Александр хотел поставить на ноги Государство Российское, но не усовершенствовал, не обновил русской нации. Не слишком ли часто дела Европы отвлекали его от нужд русского народа? Грусть охватила императора, когда вспомнилось, что в начале своего царствования он собирался освободить крестьян, а через почти два с половиной столетия после вступления на престол ничего решительного так и не предпринял для этого.
Видимо, в утро 1-го сентября наступил тот переломный момент, когда необходимо было провести анализ совершённых дел и суметь покаяться в греховодничестве за каждый день прожитого прошлого.
Глава 6
На Мясницкой было немного народу, хотя Москва в тёплые времена года никогда не жаловалась на посетителей. Правда, и в зимнее слякотное время туристы, гастарбайтеры [50] и мошенники, гоняющиеся за лёгкой наживой, также не оставляли столицу своим вниманием. Шутка ли, известная всему миру Москва, не единожды становящаяся притчей во языцех, ныне превращена в мировой рынок, где можно не только что-нибудь честно купить и заработать, а урвать, утащить, присвоить, экспроприировать и просто своровать. Что поделать, отношение нынешнего правительства к бывшей могучей стране и к её столице было, мягко говоря, неординарным.
50
Гостарбайтер (нем.) – гостящий работник, т. е. работающий по временному найму. Имеет негативную окраску.
Одним из рыночных товаров, отнятых у ещё живых хозяев и принципиально не возвращаемых наследникам, был особняк Чертковых на Мясницкой улице, к которому и направлялась сейчас наша парочка. Давид всё же решил довести до логического конца журналистское расследование. К тому же у него неожиданно появилась очаровательная помощница.
– Знаешь, дом семь на Мясницкой не один десяток лет стоит под зелёной строительной сеткой и официально объявлен реставрационным, но никакой реставрации ни по фронтону, ни внутри не производится, – по ходу рассказывал девушке Давид. – Центр усадебного комплекса занимает барочный дом середины XVIII века. К 1870 году здание обросло пристройками. В них ещё тогда было намечено разместить книгохранилище. Причём, новые флигеля и крылья обобщены единым эклектическим декором в стиле рококо. Если нам удастся зайти в особняк, то прошу обратить внимание на залы, потому что каждая из зал оформлялась в особом стиле. Не случайно уже в конце девятнадцатого века Дом Чертковых стал до того популярен, что некоторые из залов сдавались внаём для проведения различных торжеств.
Самым известным до сих пор считается Готический зал – редчайший пример неоготики середины прошлого столетия, а также Курительная комната в «мавританском» стиле. Конечно, есть ещё Охотничий и Белый залы – также отличающиеся великолепной лепниной и необыкновенной отделкой, но это уже на любителя. Кстати, Белый зал многие считают верхом совершенства всего дома. В общем, есть что посмотреть.
– Но откуда такие познания? – поинтересовалась Вилена. – Ты сейчас рассказывал о доме, будто всю сознательную жизнь работал там гидом.
– Я, как журналист и писатель, когда берусь за какое-нибудь дело, просто обязан знать подноготную до самых-самых глубин. Иначе ничего не получится. Этот особняк даже попал в словарь Брокгауза и Эфрона, как первая библиотека Чертковых, потому что этот дом одно время был единственным местом в нашем государстве, где хранились ценные собрания книг о России и славянах, а по обилию редчайших изданий считался богатейшей сокровищницей.
Стоит ли удивляться моему интересу, когда я раскопал некоторые факты о части манускриптов из библиотеки Ивана Грозного, случайно попавших в библиотеку Чертковых. Александр Дмитриевич Чертков, основатель библиотеки, дружил со многими известными творческими личностями. У него в гостях бывали Жуковский с Пушкиным, Фёдор Глинка, Щепкин и ещё множество других. Библиотеку унаследовал сын Черткова Григорий Александрович. Исполняя волю отца, он в 1863 году открыл первую в России бесплатную частную библиотеку. Хранителем фондов граф Чертков попросил стать Петра Ивановича Бартенева. В декабре 1871 года фамильная коллекция книг и рукописей была передана в дар Москве. При этом выдвигались следующие условия: сохранение за библиотекой названия «Чертковская», запрет на вывоз из Москвы и какой бы то ни было раздел фондов, бесплатный доступ к собранию и строительство специального здания, где можно регулировать температуру помещения.
Естественно, с приходом к власти американского ставленника Бронштейна условия дарителя сразу же были нарушены, имя графа Черткова вычеркнуто из всех анналов, то есть русских летописей, а неделимые фонды растащены. В 1938 году основная часть осела в «Историчке», а в 1945 году разъединили и рукописное собрание, поделив его между ГИМом и Литературным музеем. Но мародёры чудом пропустили один из подвалов, где в нетронутом состоянии остались ждать своих благодарных читателей, интересующихся криптографией, старинные манускрипты библиотеки Ивана Грозного.
– Спасибо за небольшой экскурс, – кивнула Вилена. – Но ты уверен, что рукописи находятся действительно в Доме Чертковых на Мясницкой? И действительно ли какая-то часть библиотеки Ивана Грозного осела в подвале этого дома?
– Да, факт не проверенный, – сознался Давид. – Но для чего мы собрались посетить Дом Чертковых? Вообрази, вдруг посредством организации спутникового, или, допустим, эфемерного фонда «Ленинки» в доме на Мясницкой, удастся произвести большевистский шмон?!
– Но ведь это же ложь? – глаза у Вилены округлились. – Как можно начинать дело, опираясь на ложь?
– Во-первых, – возразил парень. – Это вовсе не ложь, а заведомое применение технического словоблудия для проверки поступивших мне, редактору газеты «Совершенно секретно», фактов таинственных следов сокровища русской литературы, а именно, библиотеки Ивана Грозного. Во-вторых, мне, по-твоему, надо было написать прошение в трёх экземплярах на имя председателя ВРК товарища Лейбы Бронштейна и ждать, когда оный председатель благоволит разрешить мне какое-то там журналистское расследование?
– Да ну тебя, – смутилась Бусинка. – Скажешь тоже! Кстати, почему ты Троцкого называешь американским ставленником?
– Вот тебе раз! – удивился Давид. – Выходит, с историей мы не очень-то дружим? Ничего, это исправимо. Как говорил в своё время Карамзин: «…всякая история, даже и неискусно писанная, бывает приятна, – тем более отечественная». Во время второй эмиграции Лейбу Бронштейна добровольно-принудительным порядком выслали из Европы в Америку, а перед возвращением в Россию на него обратило внимание американское правительство. В лагере «Амхерст» он был завербован и приехал в бурлившую смутами Россию верным американским шакалом. Заметь, что американские войска стали интервентами России в том же марте 1918 года.