Осколки времени
Шрифт:
– Вы тут потрудились на славу.
Серегил пожал плечами.
– Мы лишь помогли начать. Теперь зависит от них, будет всё это работать или нет.
Докторша улыбнулась.
– Будет. Я вот подумываю взять себе отсюда несколько учеников. В конце концов, не могу же я оставаться единственным доктором на целом острове.
Она запнулась.
– Будут и такие, кому не придётся по душе этот клан.
– От них ждать проблем? – спросил Микам.
– Сложно сказать. По крайней мере, новый губернатор на их стороне. А я пригляжу тут за всем для вас.
Серегил
– Я же говорил: таких, как Вы всегда надо держать при себе.
Он улыбнулся и протянул ей руку:
– И Вы первая из всех пленимарцев, кого я назвал своим другом.
Глава 30.
Ночь скорби
ПЕРЕМАХНУВ через невысокую ограду дворового палисадника, Алеко и Серегил очутились в очередном засыпанном снегом дворике. Нырнув под веревку с бельем, они снова прыгнули через забор, но жандармы не отставали. Серегил имел все основания полагать, что в столь поздний час в этой тёмной одежде и синих шелковых масках их с Алеком вряд ли могли опознать, особенно тут, в Цирне. Но всё же попасться было бы крайне нелепо, если не сказать – это было бы катастрофой. Пробираться в дома твоих знакомых всегда было очень рискованно. Особенно в дома тех, кто тебя ненавидел с такой страстью, как эта старуха - Герцогиня Трия – одна из досадных и очень давних побед его беспутной юности.
Он криво усмехнулся под своей маской: но чем выше риск, тем больше удовольствия!
Шмыгнув в ближайший проулок, юркнув между парой ночлежек, он схватился за крепкий на вид водосток и вскарабкался по нему, словно белка. Запрыгнув на присыпанную снегом черепичную крышу, протянул руку Алеку, помог ему вскарабкаться тоже, затем выглянул из-за края крыши. Жандармы, а их там была целая уйма, грозили им кулаками и размахивали своими дубинками, однако преследовать далее не решились.
– Когда-нибудь да спустятся, - зло процедил один.
– Ага, все так думают, - хихикнул Алек, выдохнув в морозный ночной воздух клуб пара, как будто он пыхнул из трубки.
Они пробежались по крыше и перепрыгнули на соседнее здание, оттуда - на следующее.
Небольшая синяя вспышка настигла Серегила в полёте. Она сверкнула прямо перед самым его носом, и он промазал ногой мимо крыши, которая оказалась довольно крутой. Алек, уже очутившийся там, поймал его за руку и, ухватив за запястье, втащил следом за собой.
– Проклятие Билайри! – выдохнул Серегил, рухнув навзничь на черепицу.
Шар-послание, словно назойливая муха, никуда не исчезал.
Серегил коснулся его и услышал голос Теро:
– Время!
***
Ещё до рассвета они отыскали в западной части Истмуса быстроходную лодку, держащую путь на юг, и накануне Ночи Скорби прибыли во Дворец Римини.
Большинство огней было потушено в знак почтения к символической смерти древних Бессмертных, и люди со светящимися камнями уже стекались по улицам отовсюду.
Получив в портовых конюшнях Заплатку Алека и старую кобылку Серегила, Звездочку, они поскакали в Верхний Город, в свои уютные
– Вас ожидают, милорды, - сказал им с поклоном дворецкий почтенных лет и вручил каждому светящийся камень на позолоченной рукоятке.
– Прошу, проходите.
Дорога была им знакома, так что они прошли лабиринтом сумрачных коридоров в крыло королевских апартаментов.
На стук их в покои Клиа дверь отворил Теро.
– Это мы, - сказал Серегил.
– Кто б сомневался. И незачем мне повторять это всякий раз, - проворчал недовольно Теро, но уже без былой досады.
Он провёл их через тёмные салон и коридор в гостиную, смотревшую на тенистые, подёрнутые ледком сады.
– Как они? – спросил Алек.
– Замечательно во всех смыслах, - отвечал Теро с такой странной для него широкой улыбкой.
– Все остальные ушли на церемонию?
– Серегил закинул руку на плечи Теро.
– Да, и признаться, я уж и не чаял, наконец-то, остаться с ними один. Кавиши тут приезжали. И Элани в восторге от своей малютки-кузины.
– Расплата за брак с членом королевской фамилии, - хохотнул Серегил.
– А я, наконец-то, могу называть тебя братом. Что, интересно, сказал бы на это Нисандер, м-м?
– Уверен, ему было бы очень приятно.
Теро уверенно протянул руку к двери гостиной, так, словно и не был слеп, и пригласил их войти.
Одетая в вышитое домашнее платье и накидку, Клиа сидела в кресле-качалке возле большого камина, где вместо огня сейчас стояла чаша с сияющими камнями - знак уважения к Ночи Скорби. Она тихонько напевала младенцу в пелёнках, лежавшему у неё на руках, однако стоило им войти, Клиа подняла свой взгляд.
Как и Алек с Микой, она всё ещё была слишком худенькой, впрочем, улыбка её, стоило им подойти поближе, засияла так же чудесно и ласково, как и всегда.
Серегил наклонился и поцеловал Клиа в щёку, потом глянул на крохотное личико малютки в обрамлении мягкого вязаного покрывальца. У неё едва пробивался пушок темных волос, но он сразу различил знаменитый треугольный мысок на мизерном лобике, и ресницы, притенившие щечки, были такими же длинными и пушистыми, как у её матушки.
– Она прекрасна! – прошептал Алек.
– Можно не сомневаться, вся в матушкину родню, - заметил Серегил.
– Соглашусь, - сказал Теро, без посторонней помощи усаживаясь в кресло возле Клиа.
– Мика, тебе следует рассказать нашим друзьям, какой чести удостоила тебя наша леди.
Мика гордо вытянулся между своим наставником и Клиа.
– Клиа назначила меня одним из опекунов малышки.
Клиа положила малютку на руки Алеку.
– Мы бы хотели, чтобы вы с Серегилом тоже стали опекунами. Мы уже испросили согласия Микама, и он дал его. Если бы не все вы…
– Да-да, конечно, - сказал Серегил.
То была не просто благодарность, вместе с нею она возлагала на них исполнение серьёзнейшей обязанности по отношению к королевской семье.