Осквернитель Соломон III
Шрифт:
– Твой рот так хорошо смотрится на моем члене, - прошептал он между резкими стонами.
– Соси сильнее. Блять, Боже мой.
– Ее стоны стали неистовыми, когда она начала двигаться быстрее, ее зубы царапали сильнее.
Соломон напрягся, набирая больше воздуха в легкие, чувствуя приближение оргазма. Затем Хаос решила пойти на убийство и стала сосать еще сильнее. Он крепко зажмурился, когда его пылающий член столкнулся с болью от ее зубов и жадным облизыванием языка. Боже, спаси его от ее неумолимых губ, казалось, что она способна высосать из него душу.
Наконец
Глава 10
Час спустя Соломон проснулся от кошмарного сна и сел на кровати. Он взглянул на Хаос, тихонько посапывающую рядом, и заставил свой пульс замедлиться. Это всего лишь гребаный сон, вот и все. Хаос крепко и беззаботно спала. И он не был удивлен этому. После того как она довела его до умопомрачительного оргазма, он отплатил ей тем же, заставив ее испытать его на себе три раза подряд.
Рисунки, разбросанные по соседней кровати, привлекли его внимание, напоминая ему о недавнем кошмаре. Нежно поцеловав Хаос в плечо, позволив себя на мгновение насладиться мягким шелком ее нежной кожи на губах, Соломон тихонько выскользнул из-под одеяла и подошел к исчерченным листам бумаги, внимательно изучая их и пытаясь понять, что за образ с рисунков мог ему привидеться во сне. Его внимание привлек последний рисунок с отражением женщины в зеркале. Казалось, что сломленная женщина тянется к зеркалу за своим старым "я". Он сравнил нарисованное отражение прекрасной женщины с самым первым рисунком, и его сердце забилось быстрее, когда он поспешил к Хаос, пытаясь ее разбудить.
– Взгляни, - сказал он, когда она проснулась, разместив оба рисунка рядом друг с другом.
– Мне приснилась женщина. Я думал, что последний рисунок был отражением первой женщины, но они разные. Женщина на последнем рисунке - это кто-то другой.
Хаос взяла из его рук листы и принялась внимательно их изучать.
– Да, - прошептала она в изумлении. – Они совершенно разные. А он был слишком хорошим художником, чтобы не написать точь-в-точь лицо своей любимой женщины.
– Губы, нос и глаза - черты лица абсолютно отличаются, - согласился Соломон.
– Ты узнаешь ее?
Она слегка отстранилась, приглядываясь к рисунку. Она подняла на него свой взгляд, задыхаясь: - Мисс Мэри!
Соломон тоже пригляделся и понял, что Хаос права. Эта женщина действительно была похожа на нее. Были ли у мисс Мэри живые родственники - вот в чем вопрос. Потому что мертвые не могут говорить, хотя Джимми не согласился бы с этим.
– Возможно, у нее были родственники. Отец наверняка бы знал, - он поспешил к телефону и, набрав его номер, стал ждать, до тех пор, пока не включилась голосовая почта. Он оставил короткое сообщение, не вдаваясь в подробности, на случай если телефон оказался в чужих руках.
Затем он позвонил дяде Джо, и тот сразу же ответил на звонок.
– Дядя Джо, - выдохнул он,
– Ты в порядке?
– Со мной все хорошо, сынок. Я пытался дозвониться до тебя.
– Мы ездили к той женщине.
– О, и как все прошло?
– Сначала скажи, как там тетя Сара, прежде чем я окунусь в это.
– Она в порядке, мы у ее сестры в Алабаме.
– Хорошо. Передай ей, что я люблю ее. И дядя Джо, - перешел он к главному, удобнее усаживаясь.
– У нас есть весьма важные новости.
– Хорошо, - выпалил он. – Удиви меня.
– У Агнес была шкатулка, к которой подошел деревянный ключ.
– Я бы сказал, что удивлен, но я перестал удивляться уже несколько недель назад.
– Правильно. Послушай, дядя Джо. Внутри шкатулки была куча стихов и рисунков СГТ.
– Джимми что-то говорил про стихи, - вспомнил он.
– Угадай, кто такой СГТ?
– И кто он?
– Соломон Гордж Торнсби?
– Кто это, черт возьми?
– Он был сиротой, жившим в психлечебнице. Дядя Джо, - продолжил Соломон, чувствуя тошноту.
– Рисунки и стихи - это зашифрованные сообщения о преступлении, совершенном против Соломона и женщины, которая изображена на картине у Джимми, и мы уверены, что это Агнес.
– Господи, - потрясенно пробормотал дядя.
Соломон прочитал сообщение, сложенное из стихотворений, и его дядя ответил несколькими безмолвными вздохами.
– Рисунки подтверждают то, о чем говорится в стихотворениях, - продолжил Соломон.
– Их рисовали по одному в месяц, и всего их семь. Каждый датирован воскресеньем, начиная с октября.
– Подожди, - остановил его дядя.
– Я помню, что читал о газетном издании, которое публиковала лечебница.
Соломон выпрямился, пытаясь что-нибудь припомнить.
– Например, что?
– он уже перебрал так много информация, что она просто слилась в общую мешанину.
– Своего рода газета, которую они выпускали, чтобы информировать общественность о распределении бюджета учреждения. Видимо, психиатрическая клиника воспринималась, скорее, как некая община, а, возможно, и цирк уродов. Но в газете был раздел, посвященный художественным работам пациентов. Интересно, его рисунки публиковали там?
– Это должно быть в открытом доступе, - сказал Соломон, взволнованный перспективой найти их.
– Что-то определенно было опубликовано, как мне кажется. Твой отец должен быть в курсе.
– Ну, да, если он еще жив, чтобы рассказать нам.
– Что случилось?
– спросил он с беспокойством в голосе.
– Пока ничего, но, если он переживет эту ночь, я буду удивлен. Я разговаривал с ним пару часов назад, и он собирался раскапывать могилы на территории психушки. Сказал, что чувствует, там есть доказательства.
– Тупой мудак, - пробормотал дядя, чувствуя отвращение.
– Согласен. О, подожди, - вспомнил Соломон.
– Кое-что еще про рисунки. На них присутствует еще одна женщина, и мы думаем, что она похожа на мисс Мэри. Ты не знаешь, есть ли у нее живые родственники?