Основы изучения языкового менталитета: учебное пособие
Шрифт:
Символическое ситуативное поведение – вид бытового поведения, когда какой-нибудь жест или практический поведенческий акт приобретает черты знака (демонстративный уход с вечеринки, отказ аплодировать докладчику и пр.).
Формализованное поведение – это то, что можно назвать «фатическим» поведением, т. е. совершение некоторых поведенческих актов на чисто внешнем, формальном уровне, например, для развлечения (подражание и пародирование знакомых) или для реализации контактоустанавливающей функции.
Метаязыковое поведение – использование речи для оценки или интерпретации другого речевого поступка (декламация, языковой комментарий или вкусовая оценка чужой речи, анализ чужих высказываний и текстов и пр.).
Отметим, что обычное речевое поведение, т. е.
Особой разновидностью семиотического поведения является анти-поведение, которое может выступать во всех указанных выше для «обычного» семиотического поведения видах и функциях (т. е. быть ритуальным, сакральным, символическим, дидактическим и пр.). Это «зеркальное отражение» норм и стереотипов обычного поведения, осуществляемое с той или иной целью.
Подробную характеристику анти-поведения в культуре дает Б.А. Успенский: «В своих конкретных проявлениях анти-поведение может обнаруживать сколь угодно большое разнообразие, но всякий раз оно сводится к реализации одной общей модели: это именно поведение наоборот, т. е. замена тех или иных регламентированных норм на их противоположность (выделено нами. – Т.Р.); характер такого противопоставления заранее не определен, и, соответственно, анти-поведение может обусловливать мену правого и левого, верха и низа, переднего и заднего, лицевого и изнаночного, мужского и женского и т. д. и т. п. Так, например, анти-поведение может выражаться в том, что те или иные ритуальные действия совершаются левой рукой или в обратном направлении; или в том, что те или иные предметы переворачивают вверх дном; или же в том, что одежду выворачивают наизнанку, надевают платье противоположного пола и т. п. Совершенно так же анти-поведение может проявляться и в говорении наоборот – например, когда говорят не своим голосом, читают какой-либо текст от конца к началу, заменяют слова на их антонимы и т. д. Анти-поведение может предполагать, далее, ритуальное воровство, ритуальное святотатство и т. д. и т. п.» [Успенский 1996: 460].
Указанные виды семиотического поведения, регулируемые нормами поведения, представленными в «неписаных» законах и культурных пресуппозициях, имеют отчетливо выраженную национально-культурную специфику. Эта мысль афористически выражена в статье Е.А. Найды, который пишет: «Чувства патриота, когда он произносит фразу «Old Glory» (просторечное наименование американского флага. – Т.Р.), совершенно непонятны нуэру из Судана, который не имеет знамен и не понимает значения этого слова. Но когда он танцует перед любимым быком и выкликает его имя, он переживает такое же волнение, как и при произнесении эмоционально насыщенных выражений патриотом».
Национально-культурная специфика норм и стереотипов поведения отражена в разного рода вербальных и невербальных актах носителей языка, и по этим актам ее можно попытаться реконструировать.
5.2. Национально-культурная обусловленность жизненных установок и поведенческих стереотипов в языковом менталитете
А. Вежбицкая была, по-видимому, одной из первых, кто предложил и разработал целую исследовательскую программу реконструкции национально обусловленных норм и стереотипов поведения, опираясь на данные национального языка.
А. Вежбицкая опирается на общеизвестный факт существования в разных культурах различные обычаев и общественных установлений, у которых есть обозначение в каком-то одном языке и нет в других языках. Так, она рассматривает немецкое существительное Bruderschaft 'брудершафт', буквально 'братство', которое «Немецко-английский словарь» Харрапа (Harrap's German and English dictionary) старательно толкует как «(совместное выпивание как) клятва в 'братстве' с кем-либо (после чего можно обращаться друг к другу на 'ты')». Очевидно, что отсутствие слова со значением 'брудершафт' в английском языке связано с тем фактом, что английский язык больше не проводит различия между интимным / фамильярным «ты» («thou») и более сухим «вы» («you») и что в англоговорящих обществах нет общепринятого ритуала совместно выпивать в знак клятвы в вечной дружбе.
Аналогичным образом не случайно то, что в английском языке нет
В японской культуре, пронизанной разнообразными формами ритуализованного поведения, нет понятия 'любовь' в нашем смысле, и брак там редко связан с любовью вообще. Целый комплекс поведенческих норм и жизненных установок японцев, связанный с предварительным сговором родителей брачующихся, определенного рода «расчеты» по этому поводу, да и сам институт такого брака, чем-то напоминающий наш брак по расчету, но скорее, не по собственному расчету, как у русских, выражается понятием miai. При этом слово miai отражает не только наличие определенного общественного ритуала, но также и определенный способ мыслить о важных жизненных событиях.
Очень важно, что все относимое к материальной культуре, к общественным ритуалам и установлениям, относится также и к ценностям, идеалам и установкам людей и к тому, как они думают о мире и о своей жизни. Одной из определяющих черт языкового менталитета в области сферы поведения является само наличие определенной номинативной единицы (слова или выражения), связывающей целый комплекс национально-специфичных мотивационно-прагматических («жизненных») установок и поведенческих норм.
Показательны в этом плане слова, являющиеся общим обозначением какого-либо вида поведения. Так, Анна А. Зализняк анализирует значение базового для русского речевого поведения слова общаться. Как выяснилось, это слово весьма специфично и плохо поддается переводу. Можно указать по крайней мере две особенности, отличающие слова общение и общаться от их переводных эквивалентов (напр., англ. communication, to communicate, contact, to contact) и русских квазисинонимов контакт, коммуникация, контактировать. Первая состоит в том, что глагол общаться (а вслед за ним и существительное общение) несет в себе идею очень неформального взаимодействия, «человеческого тепла»; вторая состоит в том, что общаться в современном языке имеет референцию к конкретному процессу.
Общаться по-русски значит приблизительно 'разговаривать с кем-то в течение некоторого времени ради поддержания душевного контакта'. При этом разговор, составляющий содержание общения, не обязательно должен быть «о главном» – речь может идти в том числе и о пустяках; так как главное в общении – именно поддержание контакта, ощущения общности. Слово общаться содержит, кроме того, идею некоторой бесцельности этого занятия и получаемых от него удовольствия или радости (ср. устойчивое сочетание радость общения, а также характерные фразы типа С ним общаться – никакого удовольствия; Ты получишь большое удовольствие от общения с ними и т. п.). Заметим, что обсуждаемое значение у слова общаться появилось относительно недавно. Современный язык свободно допускает употребление этого глагола в актуально-длительном значении, ср.: Что делает Маша? – Она в соседней комнате общается по телефону с Петей; сейчас она дообщается и придет [Зализняк, Левонтина, Шмелев 2005: 36].
Не менее характерны и слова, обозначающие отдельные виды речеповеденческих актов, специфичных для данной культуры. Например, нетрудно вообразить, что понятие о том, что нехорошо напоминать другому человеку о том хорошем, что ты ему сделал, может присутствовать во многих культурах. Но только для русского языкового менталитета этот поведенческий стереотип оказался настолько важным, что в русском языке возникла специальная лексическая единица для выделения, акцентирования именно данного блока смыслов из всего семантического пространства, охватывающего область этических представлений, – попрекать / попрек.