Основы женского шарма
Шрифт:
– Да, я надеюсь, что я порядочный человек. Но я не могу вести больше ваш договор. Меня уволили.
– Из-за нас?
– Из-за меня. Я все равно так не смогла бы.
– А давайте, я вас отдельно найму. Это же я могу? Никто не может мне запретить везде ходить только с вами. И Оксана к вам привыкла! – Ирина смотрела так ласково, так понимающе, что я чуть не расплакалась.
– Но у вас и так мало денег.
– А вы вообще остались без денег.
– Давайте так, – сказала я. – Я буду с вами и проведу сделку до конца. Но в качестве вашего консультанта.
– Юриста!
– Например. Если мне удастся вытащить из «Инкорса» эти десять тысяч, я получу с
– Я уверена, что у вас, Оля, получится все.
И тут я не выдержала и все ей рассказала. И про мужа, и про деньги, и про Лукина.
– Вы, Олечка, еще далеко пойдете, потому что на вашей стороне будут люди. Вы понимаете? – спросила меня Ирина, выслушав мой сбивчивый рассказ.
– Спасибо.
– Что спасибо? Я много видела на свете, давно живу. Это очень трудно, признаться в собственных ошибках, особенно такой ценой. Я уверена, что таких людей на свете единицы.
– Не говорите ерунды. Лучше давайте разработаем с вами план действий.
Мы провели боевое совещание, в процессе которого я поняла, что была права. Останься Ирина с Лукиным один на один – она сдаст свои позиции в один миг. И ни в чем она не была уверена, кроме того, что ей надо переехать. Но я настояла, чтобы она встретилась с покупателями. Я, слава богу, имела все их телефоны, и утром следующего дня мы с Ириной уже сидели у них дома, рассказывая всю сложившуюся ситуацию. Они обалдели.
– Как же так? Мы честно покупаем вашу квартиру за пятьдесят пять тысяч. «Кидать» никого не хотим.
– А по плану именно на вас и на ваших риелторов потом свалят недостачу.
– Что же делать?
– Да на самом деле все просто! Вы сейчас подпишите с нами соглашение, где подтвердите свои слова. Ну, про пятьдесят пять тысяч.
– Вы не против? – неуверенно лепетала Ирина. – Вас не затруднит?
– Что вы! Наоборот, мы заинтересованы в квартире, в чистоте сделки. Нам не надо, чтобы вас «кинули».
– Отлично, – продолжала я. – Мы сделаем копии с ваших экземпляров договора аванса и приложим к этому соглашению. Вы должны потребовать присутствия продавца лично на всех этапах сделки. И при передаче денег, и при подписании договора.
– Нет проблем.
– А дальше дело техники. Мы сейчас поедем в головной офис к руководству, которое стоит над Лукиным, и спросим, нужен ли им скандал. Покажем наши соглашения и копии. А также копии Ирининого договора, где четко прописана комиссия агентства.
– А она там прописана?
– Там есть пункт, что они получают комиссию от цены продажи. А у нас цена – пятьдесят пять штук.
– Понятно. – Хотя по их виду нельзя было сказать, что им все понятно: взъерошенные, взволнованные.
– И посмотрим, что они скажут. Если будут давить, заведем уголовное дело, расторгнем все договора и продадим вам квартиру напрямую, без их комиссии.
– И вам выйдет скидка.
– Но я думаю, они не станут доводить дело до скандала с милицией.
– Хорошо придумано.
– Давайте попробуем!
И мы попробовали. Я боялась ужасно и даже из-за этого поехала в другой офис. Только бы не встречаться с Лукиным. Не могу сказать, чтобы нам там были сильно рады. То есть рады нам не были совсем. Наоборот, смотрели на меня так, словно сейчас сожрут. Документы приняли, а когда я потребовала письменно подтвердить принятие заявления и копий, ушли и не возвращались около полутора часов. Мы с Ириной все прям извелись.
Но дальше все было просто и приятно. Приятно, потому что постоянно чувствовалась победа, ее вкус, ее аромат. Инкорсовский старший менеджер
Двадцать восьмого декабря мы заложили под испепеляющие взгляды Лукина в банковские ячейки тридцать пять тысяч продавцам квартиры в Мытищах, а на Иринино имя положили доплату – двадцать две тысячи зеленых долларов США. Жалкие три тысячи мы все-таки оставили «Инкорсу», так как ничего не могли поделать. Как ни крути, это их комиссия.
Договор прошел без сучка без задоринки. Ирина сияла от счастья, и даже Ксюша стала держаться со мной попроще. После подписания все разъехались по домам, чтобы ждать регистрацию договоров. Она длится две недели, и только после нее можно уже получить деньги.
Я гадала, сколько мне заплатит Ирина, так как всю оставшуюся наличность я отнесла в банк, предчувствуя, что в январе у меня вряд ли получится что-нибудь заработать.
Отличная перспектива – прошел год, и я опять сижу без работы, без денег и при огромных долгах. Просто какой-то порочный круг. Вот и гадай – правильно ли я поступила? Удастся ли мне теперь организовать новогодний стол и подарки моим троглодиткам на сумму, с трудом приближающуюся к пятидесяти баксам? А в январе нужно будет обивать пороги в поисках подходящего места для риелтора с небольшим, но скандальным опытом. Да и возьмут ли меня куда-нибудь, если я планирую у всех заранее спрашивать, не собираются ли они заставлять меня «кидать» людей? Мне нужна фирма, где работает принцип: «Клиент всегда прав».
Часть вторая
Корпоративное счастье
Глава 1
Новый-новый-новый год
С пургой у меня своеобразные отношения. Ну и что, что за окном летает какая-то мелкая ледяная гадость, если я сижу дома, в тепле и уюте родных стен? Мягкий свет торшера около большого мягкого кресла. Пушистый ковер под ногами, на коленях в меру колючий старенький плед в клетку. Чашка чуть кислящего лимоном чая. Что еще? Ах да, скоро Новый год. Пурга и Новый год – это как Жеглов и Шарапов. Вроде бы ничего общего, а как-то вместе воспринимаются. Значит, так – пурга, кресло, ковер, Новый год. Если бы. Только не в этот, 2001-й, год, который, по сути, и является началом пресловутого тысячелетия. В этом году вместо того, чтобы еще в начале декабря отослать муженька за шампанским и конфетами и неторопливо готовиться к празднику, я ношусь, как буйнопомешанная, по депозитариям, офисам, квартирам. Уговариваю, принуждаю, грожу. Я напоминаю себе мальчишку в коротких штанишках, который сел на деревянную палку с головой коняшки на конце и, размахивая сабелькой, помчался по кругу. Мчится, орет «Ура!» и не может остановиться, пока кто-нибудь его не схватит за вихор и не отшлепает. За вихры меня обычно дергает мамуля. Это ее прерогатива со дня моего рождения, ибо только она знает, как воспитать из меня настоящего человека. Маман с настороженностью наблюдала за моими вихреобразными перемещениями весь декабрь. Двадцать девятого декабря я спала почти весь день, приходя в себя после сумасшедшей сделки. Тридцатого декабря она задергалась. В доме шаром покати, дочь только что из-за собственной дури потеряла хорошую работу и дрыхнет. С этим надо было разобраться. Не разобраться она не могла.