Особая реальность (перевод Останина и Пахомова)

Кастанеда Карлос

– Ты мне не веришь?

– Ну почему же? Ты понял, что Хенаро все время был позади тебя. Но понять – это еще не самое главное.

Слова о том, что дон Хенаро все время был позади, поразили меня, и я попросил объяснений.

– Твой ум, – сказал дон Хуан, – устроен так, что ты воспринимаешь лишь одну сторону происходящего…

Дон Хуан подобрал с земли прутик и провел им по воздуху так, словно легонько протыкал воздух или выбирал из кучки семян сор. Обернулся ко мне. Я пожал плечами, выражая недоумение. Он подвинулся ближе и, повторив прежние движения,

обозначил на земле восемь точек. Первую из них обвел.

– Ты находишься вот здесь, – указал он. – Да и все мы тоже. Это сознание; мы движемся отсюда – сюда. – Он обвел вторую точку, расположенную над первой, и стал водить прутиком от точки к точке, изображая интенсивное движение.

– А между тем есть еще шесть точек, которые человек способен достичь, – продолжал дон Хуан. – Большинству людей они неизвестны.

Он пошевелил прутиком между первыми двумя точками.

– Движение между этими двумя точками ты называешь пониманием и занимаешься им всю жизнь.

Дон Хуан соединил точки между собой; получилась вытянутая трапеция с пересекающимися внутри линиями.

– Каждая из шести точек – целый мир, подобно двум твоим мирам – сознанию и пониманию, – сказал он.

– А почему их всего восемь? – спросил я. – Почему не бесконечное число, как в окружности?

Я нарисовал на земле круг. Дон Хуан улыбнулся.

– Насколько мне известно, человек способен овладеть только этими восемью точками. Видимо, больше ему не дано. «Овладеть», а не «понять», улавливаешь разницу?

Я рассмеялся: дон Хуан пародировал мое пристрастие к точному словоупотреблению.

– Главное для тебя – все понять, а это невозможно. Настаивая на понимании, ты забываешь о своем человеческом предназначении. Твой камень где лежал, там и лежит. За все эти годы ты почти ничего не сделал. Только пробудился от спячки; но это лишь начало.

Дон Хуан сказал, что мы поедем к каньону с высохшим родником. Когда мы сели в машину, из-за дома вышел дон Хенаро и присоединился к нам. Проехав часть пути, мы пошли пешком через овраг. Дон Хуан предложил отдохнуть в тени большого дерева.

– Однажды ты рассказывал, – начал он, когда мы сели, – что наблюдал со своим другом, как с верхушки клена падал лист. Твой друг сказал, что один и тот же лист с дерева дважды не падает, даже если пройдет вечность.

Я вспомнил, что действительно рассказывал этот случай.

– Мы сидим у корней дерева, – продолжал дон Хуан. – Взгляни на дерево напротив, и ты увидишь, как с его верхушки упадет лист.

На краю оврага росло высокое дерево с сухими пожелтевшими листьями. Дон Хуан кивнул головой в его сторону. Я посмотрел и увидел, как с верхушки дерева сорвался лист и стал медленно падать на землю. Он несколько раз ударился о ветки и скрылся в подлеске.

– Ну как, видел?
– Да.

– Ты утверждаешь, что один лист дважды не падает?

– А как же иначе?

– Вот видишь, для тебя иначе и быть не может. А теперь гляди еще раз.

Я глянул на дерево и увидел, как с его верхушки упал лист. Он задел точно те же ветки,

что и предыдущий, словно это был повтор на телеэкране. Я внимательно следил за волнообразным падением листа, пока тот не достиг земли. Поднялся, чтобы проверить, не два ли там листа, но подлесок мешал разглядеть, куда они упали.

Дон Хуан засмеялся и велел мне сесть.

– Гляди, – кивнул он на верхушку дерева, – снова падает тот же лист.

Я проследил за падением еще одного листа, точь-в-точь повторившего движение двух предыдущих. Не успел он приземлиться, как, догадавшись, что дон Хуан снова предложит посмотреть на верхушку, я глянул вверх – лист падал опять. Я обратил внимание на то, что только в первый раз видел, как лист отломился, а когда поднимал голову остальные три раза, лист уже падал. Я сказал об этом дону Хуану и попросил объяснения.

– Не понимаю, – сказал я, – каким образом тебе удается повторить то, что я уже видел. Как ты это делаешь?

Он засмеялся, но ничего не ответил, а я продолжал настаивать на объяснении. Я сказал, что с точки зрения моего разума это невозможно.

– С точки зрения моего – тоже, – согласился дон Хуан. – Но ведь ты сам видел, как лист падал. Верно я говорю? – обратился он к дону Хенаро. Тот посмотрел на меня, но ничего не ответил.

– Это невозможно! – почти закричал я.

– Ты прикован к собственному разуму, – сказал дон Хуан. – Все очень просто: один и тот же лист падает снова и снова. Но тебе этого мало, тебе нужно еще понять: как, зачем и почему. А здесь понимать нечего, да и все равно не понять.

В этот момент дон Хенаро неожиданно вскочил на ноги, мельком глянул на дона Хуана и принялся размахивать передо мной руками.

– Гляди, Карлито, – проговорил он, – гляди!

Он издал какой-то необычный резкий звук – словно что-то с треском разорвалось, и в животе у меня екнуло, как будто я куда-то падал. Через несколько секунд это ощущение исчезло, зато начался неприятный зуд в коленях. И тут я стал свидетелем еще одного невероятного явления. Я увидел дона Хенаро – на вершине горы, километрах в пятнадцати отсюда. Видение длилось недолго и исчезло так неожиданно, что я не успел его как следует разглядеть. Не смог запомнить ни величину фигуры, ни даже того, действительно ли это дон Хенаро, но в ту минуту был абсолютно уверен: я вижу дона Хенаро на вершине горы. Как только я подумал, что увидеть человека на таком расстоянии невозможно, видение исчезло.

Я обернулся к дону Хенаро, но он как сквозь землю провалился. Не зная, что и подумать, я совершенно растерялся.

Дон Хуан поднялся и заставил меня положить руки на живот и сесть на корточки, плотно прижав колени к груди. Какое-то время мы сидели молча, затем дон Хуан сказал, что объяснять ничего не собирается, ибо колдуном можно стать только действуя. Он советует мне побыстрее уехать отсюда, иначе дон Хенаро, стараясь помочь, может ненароком меня убить,

– Нужно изменить направление, – сказал он, – только тогда ты сбросишь цепи.