Особенный наследник
Шрифт:
Озадачила Андрея и та речь, которую позавчера Костя завёл о Птолемеях и «Ахейском союзе». Узнать бы, откуда у него эта информация. Да он не скажет, а давить пока не хотелось. Придётся выяснять иным способом.
Андрей достал из ящика стола папку, открыл. Тут хранились несколько чёрно-белых фотографий. На одной из них был запечатлён большой отряд дружинников. На обратной стороне — надпись от руки «Западный Сиам, государство Лао, 1926 год. 15-я тагма второй экспедиционной фаланги». В третьей сиамской войне участвовали четыре
На фотографии Евсевий стоял рядом с крупным дородным малым, что улыбался во все тридцать два зуб. Это и был тот самый Никанор Птолемей, который позже возглавил Священную фалангу собственной филы и о котором почему-то заговорил Костя, как о человеке, возможно, причастном к гибели Дмитрия.
Евсевий редко рассказывал о Западном Сиаме, не распространялся он и о дружбе с Никанором Птолемеем во время войны. Но Андрей знал всё. Ему полагалось знать подноготную членов собственной семьи. У многих имелись скелеты в шкафу, многие по молодости совершали ошибки. Совершал их и Евсевий. На него сильно повлияло знакомство с Никанором. От того, что они тогда творили, людей слабонервных в дрожь бы бросило. Чего только стоил инцидент в одной местной деревеньке. Наверное, поэтому после Сиама Евсевий и пристрастился к алкоголю, пытаясь заглушить боль прошлых ошибок.
Андрей не собирался выносить сор из избы, но сейчас он смотрел на снимок, на лица Евсевия и Никанора, и в голову закрадывались нехорошие мысли. Андрею не верилось, что Евсевий мог устроить покушение на брата. Зачем ему это делать? Какая выгода? И всё же его связи стоило проверить.
Глава 17
— А я предупреждала, — произнесла Ирина с укором. — Пока ты развлекаешься, у твоей сестры проблемы. А кто меня уверял, что присмотрит за ней?
Что удивительно, Ирина выслушала рассказанную мной историю совершенно спокойно. Ситуация вызвала у неё лишь лёгкую досаду.
— Да, не доглядел, — согласился я, не обратив внимания на укол в мой адрес. — Но теперь надо что-то делать. Предлагаю найти этого Макара Холмского с его дружками и объяснить в доходчивой форме, что так поступать нельзя.
— Так. А вот с этим я сама разберусь, — отрезала мачеха. — Ты достаточно наломал дров. Где Инесса? Дома? Зови её. Поговорим в кабинете.
Вскоре мы с Инессой и Ириной сидели на диванах в переговорной. Мачеха оторвалась по полной. Инесса и прежде побаивалась её, а сейчас и вовсе вся сжалась, будучи не в силах поднять взгляд. Свои укоры Ирина сопровождала колкими ехидными замечаниями, как будто хотела ещё больше уязвить Инессу. Мне это не нравилось.
— Ладно, мы всё поняли, — я сидел в большом кожаном кресле, подперев рукой подбородок. — Да, мы оба сделали ошибку, но сейчас надо решать, как быть дальше. У тебя есть идеи?
— Я уведомлю архонта, что возможен шантаж нашей семьи Комниными, — равнодушно произнесла Ирина.
— И всё? Такой поступок без ответа оставлять нельзя.
— Знаю, — мачеха исподлобья взглянула на меня. — Но речь идёт о чужом клане, с которым у нас, мягко говоря, отношения недружественные.
— И клан этот, кажется, хочет только усугубить ситуацию. Вот что думаю, пусть Инесса пока посидит дома седмицу или две. Эскулап напишет справку, что она болеет, или что-нибудь в этом роде.
— Ладно, — пожала плечами Ирина. — Пусть дома сидит. А ты смотри не натвори дел.
— Думаешь, получится уладить дело миром? В суд обратимся? — я насмешливо скривился.
— Какой суд? Позора хочешь на нашу голову? Впрочем, как скажет архонт. А ты…
— Да-да, я понял. Не волнуйся, я не буду действовать без одобрения клана. Сообщи мне о решении архонта.
— Сообщу, — Ирина поднялась с дивана. — Всё, идите. Итак из-за вас двоих весь вечер коту под хвост.
Мы с Инессой вышли из кабинета следом, сестра выглядела подавленной.
— Не волнуйся, — попытался я её успокоить. — Придумаем что-нибудь. А на Ирину не обращай внимания.
— Да тут уже ничего не придумать… — вздохнула сестра.
— Может, не всё так плохо. Отдохнёшь седмицу-две, а там, глядишь, всё уляжется.
— Можешь со мной немного побыть немного? — Инесса жалобно посмотрела мне в глаза. — Так погано на душе. Не хочу оставаться одна.
Мы прошли в небольшую гостиную, которая соединяла два коридора. Дома было тихо и темно. Слышно было, как тикают стрелки огромных напольных часов. Я включил светильник, и мы с Инессой сели на диван.
— Мне страшно, — призналась сестра.
— Из-за этих снимков?
— И из-за снимков тоже. Чувствую себя ужасно, будто в грязи вываляли. Если о них узнают подруги и… все остальные, я умру со стыда. Не знаю, как дальше жить.
Я с сочувствием посмотрел на сестру. Было жалко её и в то же время досадно от того, что не смог уберечь близкого мне человека от неприятности.
— Мы обязательно справимся, — я сжал её руку, что лежала на коленях, прикрытых бежевым платьицем. — Что бы ни случилось, у тебя всегда есть семья. Мы тебя по-прежнему любим.
— Кто, мы? — Инесса повернулась ко мне. — Ирина? Ей будет плевать, даже если я умру. Главное, чтобы репутация рода не пострадала. У дядьёв собственные семьи, и им не до нас. Дед уже давно головой тронулся. А если бы он был в здравом уме, то даже не представляю, что сделал бы. Наверное, розгами избил бы, как в старину.
— Но есть ещё я.
Сестра печально улыбнулась.
— Извини, что подвёл тебя, — сказал я.
— Если бы ты там был в пятницу, ничего не случилось бы.
— Но я не мог. У меня были дела.