Особняк
Шрифт:
«Еще не поздно передумать», – решил Шон. Ступени, ведущие к главному входу, составляли букву V: они были узкие внизу, а кверху расширялись, превращаясь в плоскую, пустую, просторную платформу – террасу, хоть он и не любил так ее называть, шириной в двенадцать метров и растянувшуюся почти по всей длине особняка от конца одного крыла до другого; сидя здесь, можно было любоваться территорией, огромной лужайкой и бухтой в конце долины. Они стояли у нижней ступеньки. К платформе вело всего десять ступеней, но Шон решил, что еще не поздно передумать. Еще не поздно похлопать Билли по плечу, извиниться, сказать, что, наверное, новое сотрудничество – это не самая лучшая идея, и выписать жирный чек, чтобы избавиться от чувства вины. Он мог
Еще не поздно.
Пока он думал об этом, раздался крик.
Глава 8. Кровь и сталь
Билли наблюдал за рабочими, которые пытались сообразить, как вытащить провалившийся под землю грузовик. Он изо всех сил старался не терять самообладания: ему было ясно, что Шон зачем-то тянет время. Он вел себя так, будто боялся дать понять Нелли, будто волновался, что Билли уведет у него Нелли, как увел Эмили. Ожидание убивало, но он не собирался показывать Шону, что нервничает. У него внутри все зудело с того момента, как Шон произнес ее имя – Нелли. Слишком многое, однако, стояло на кону, чтобы демонстрировать свое воодушевление. Он был нужен Шону, и чем лучше Билли удастся показать ему, что он может развернуться и уйти в любую минуту, тем больше власти он удержит в своих руках. Так что он был не прочь поостыть, задержавшись на лужайке еще на пару минут.
А затем раздался крик.
Он глянул на Шона, не зная, что делать. Тот побледнел и замер на месте, но затем крик усилился, и он взбежал вверх по ступеням. Билли поспешил за ним. Он увидел, что рабочие бегут к двери, последовал за Шоном к входу и прошел через деревянный свод пасти особняка Игл, позволив ему проглотить себя целиком. Времени осмотреться не было: теперь там стало светло и просторно, несмотря на то что раньше все оплетали вьющиеся заросли растений, повсюду валялись куски крошащегося камня, а крыша когда-то обвалилась, придав зданию мрачный вид. Лифт, прижатый к дальней стене, был сделан из стекла; механизм тоже был полностью прозрачным, а шахту оплетала винтовая лестница из стекла и стали с лестничными площадками и ответвлениями, каждое из которых вело в правое или левое крыло здания как на втором, так и на третьем этаже. Стоя рядом с ним, можно было увидеть Гнездо, парящее над зданием: лестница исчезала в матовом стекле, защищающем частное пространство Шона от любопытных глаз гостей, стоящих внизу. От размеров фойе кружилась голова – такое большое открытое пространство пугало, но все это Билли заметил чуть позже. Сейчас же он был занят тем, что бежал за Шоном, который направлялся к лифту.
К тому времени там уже собралась толпа – восемь или девять мужчин в защитных касках и джинсах, ботинках с металлическими носами и с инструментами на поясе, но крик перекрыл все. Это был высокий, стонущий звериный рев, но Билли не видел, откуда он исходил. Мужчины в толпе ругались и лихорадочно с чем-то возились. Он слышал крики, ругательства и то, как кто-то из них, задыхаясь, стонал от боли.
От этого звука волосы вставали дыбом. Казалось, что кошку прибили к доске и вспарывали ей брюхо. Это был звук из детских кошмаров.
– Тяните, бога ради. Тяните двери. Двери!
Все натужно закряхтели, а затем раздался вздох облегчения. Из лифта спиной вперед выпала толпа людей. Билли краем глаза заметил, как в красной мешанине зияет что-то белое.
Человек больше не кричал. Он хныкал, выгибал спину и бился головой о пол. Трое строителей прижали его к земле, а четвертый зажал руками его…
Билли подумал, что его сейчас стошнит. Он отвернулся, но уже успел все увидеть. Это был обрубок человеческой руки: она заканчивалась в середине предплечья, чуть ниже локтя. То белое, что увидел Билли, оказалось костью, торчащей из рваной плоти. Края раны были неровные и выглядели ужасно. За тот короткий миг, что Билли смотрел на пострадавшего, он успел увидеть аккуратный надрез в нескольких сантиметрах от того места, где начинался обрубок, а также рваные лоскуты кожи: из раны текла кровь, заливавшая отполированный бетонный пол.
Билли медленно попятился из фойе туда, где начиналось крыло особняка. Мужчины все еще кричали и шумели: одни наклонились к пострадавшему, другие разбежались в разные стороны. Билли увидел среди них смертельно бледного Шона, его голос дребезжал.
– Еще один, – произнес кто-то позади Билли.
Если бы Билли не был так шокирован увиденным, он бы вскрикнул, но вместо этого он повернулся и посмотрел на человека, стоявшего рядом. Это был невысокий мужчина около сорока лет в джинсах и футболке с логотипом рок-группы AC/DC, белой каске и коричневых ботинках с металлическими носами. Билли даже удивило, что мужчина не зажимал в зубах сигарету. Ну конечно же, они ведь находятся в помещении.
– Еще один?
– Ага. Еще один.
Билли не мог понять, что это за акцент. Мужчина вроде похож на латиноса. Или индейца? Может, какой-нибудь метис? Он говорил с тем странным неуловимым акцентом, который у Билли всегда ассоциировался с Канадой.
– В каком смысле? – спросил Билли.
– В этом месте крови больше, чем стали, – ответил мужчина. – Семь смертей во время строительства: четверо, конечно, погибли за раз, но все же в общей сложности не стало семерых душ. И это еще не считая тех, кого покалечило. Неспроста Игл помимо компенсации приплачивает сверху. И неспроста ему пришлось привезти столько рабочих из других городов. Мы все знаем историю этого места: ее сложно игнорировать. Думаешь, то, что ты сейчас увидел, – жуткое зрелище? – он помотал головой. – Это еще ничего. Если бы мне не нужно было платить алименты, я бы уже давно собрал манатки и свалил отсюда. Работать здесь – все равно, что сидеть в желудке у монстра, – сказал он, а затем повернулся и исчез в коридоре, ведущем в крыло здания, завернув за угол прежде, чем Билли успел вымолвить хоть слово.
Он наблюдал за тем, как прибежали двое мужчин с носилками. Кто-то уже тащил аптечку первой помощи, а человека, сжимающего обрубок, заменил наспех наложенный жгут. Товарищи положили пострадавшего на носилки и вынесли его через входную дверь. Шон последовал за ними.
Внезапно в здании стало так тихо, что Билли показалось, будто он остался совсем один. Он видел, как снаружи аккуратно спускают носилки с лестницы и как рабочие толпятся на газоне, наблюдая за происходящим. Но, насколько Билли было известно, внутри особняка кроме него никого не было. Солнечный свет проникал сквозь окна в передней части фойе и освещал лужицу крови на полу у лифта, где лежал пострадавший. Он взглянул на лифт. Стеклянные двери словно окропил кровавый дождь. На полу внутри лифта он увидел окровавленный кусок плоти…
Господи. Ему нужно выпить. Пару бокалов. Просто чтобы взять себя в руки. Но нет, он не станет этого делать: ему не нужна выпивка. Лучше глотнуть воды. Может, стоит пойти умыться? Он посмотрел на руки – они дрожали. Снова взглянул на двери лифта, стараясь не коситься на пол, где лежала нижняя часть человеческой руки. Господи, он совсем не хотел находиться в этом доме.
Билли развернулся и направился в крыло здания, вниз по коридору. Нужно было найти туалет. Ему надо отлить. Или проблеваться.
Выйдя из фойе и оказавшись в крыле, справа он увидел дверь с надписью «Туалет». Он потянулся к ручке, но дверь бесшумно распахнулась сама по себе, свет постепенно стал ярче.
Ловкий трюк. Очевидно, что это имел в виду Шон, когда сказал, что провода протянуты везде.
Нужно в туалет? Просите, и дано будет вам.
Он замешкался, переступая порог. Интерьер был белым с ярко-красными штрихами. Билли не мог забыть брызги крови на дверях лифта. Он глубоко вздохнул и вошел внутрь. Дверь за ним тихонько закрылась. Он справил нужду в писсуар, упершись рукой в стену. Тошнота подступила к горлу. «Стоит присесть», – подумал он.