Особое обстоятельство

Магдеева Гузель

— Иди, иди, Танчурочка моя. Только помни, что случилось с Карениной, может произойти с любой красоткой и в наше время, если она не будет достаточно послушной и умной.

Я тихонько прикрыла за собой дверь, оставляя позади брошенные мне вслед фразы. По позвоночнику скатилась капля холодного пота.

Флешка так и не нашлась, а теперь, словно мало мне было, пропал еще и сам Леха. Зашибись.

Я не помнила, как дошла до нашего вагона. Пару раз случайно натыкалась на людей, извинялась, чувствуя себя дезориентированной в пространстве. Все мысли занимало

исчезновение брата Паши — раз Макс вычислил его, то дела плохи, и лучше бы Лешке убраться по добру — по здорову. К сожалению, я совершенно не помнила его в те времена, когда мы с Белогородцев были вместе, только татуировка на шее в виде штрих-кода объединяла мужчин — именно на нее я и обратила внимание в прошлую встречу.

Я поднялась на второй этаж, нарочито медля возле купе. Перед тем, как показаться на глаза Тимуру, требовалось отдышаться и собраться с мыслями. Сделала пару глубоких вдохов, точно нырять собиралась, и зашла внутрь, делая вид, будто все в порядке. Повесила полотенце, убрала косметичку, чувствуя, что Тимур следит за моими передвижениями, но молчит. «Вот пусть и дальше молчит», — злобно подумала я, разворачиваясь, к нему лицом. Байсаров крутил в руках фотографию, которую мне подсунул Леша, и ждал, как я отреагирую на нее.

Решив не доставлять ему удовольствия, я мазнула равнодушным взглядом по снимку, не показывая интереса. Ну уж нет, Тимур, если Бро я вынуждена терпеть, расплачиваясь за прошлые ошибки, и не смея пойти наперекор, то на тебя правила нашей игры не распространяются.

Не вытерпев, он задал вопрос:

— Не Ваше?

Я смерила его взглядом:

— Мое, конечно, сам же видишь. Или не только с эрекцией, но и со зрением беда?

Тимур выпад проигнорировал, но молчать не стал:

— Ничего не хотите рассказать?

— Не хочу, — уже полностью взяв себя в руки, нахально уставилась на него, усаживаясь на полку и закидывая ногу на ногу. — Я смотрю, ты любишь в чужих вещах копаться. Трусики точно не у тебя?

— Дались они Вам, — крутя фотографию в руках, произнес он, — если в Ваших эротических фантазиях я развлекаюсь с женским бельем без участия его хозяйки, вынужден разочаровать: у меня другие интересы.

Я едва успела прикусить язык, чтобы не спросить, какие именно. Скрывая улыбку, встала, выдергивая из его пальцев фотографию:

— Надеюсь, это никак не связано со снимками женщин?

— Только голых, — голос мужа был серьезен, зато глаза искрились весельем. Нашел время заигрывать!

Спрятав снимок в сумку, я потерла переносицу. С одной загадкой разобрались, теперь нужно учитывать чрезмерное любопытство Тимура. На его месте я была бы не менее подозрительной: в нашей компании нужно держать ухо востро, иначе оставят в дураках. Один Макс с вечным желанием выпендриться чего стоит.

— Как насчет ужина? — предложил Байсаров, — или Вы опять собираетесь бродить по поезду в поисках приключений на свою задницу?

Прежде чем ответить, я взглянула на часы. Записка могла обозначать не только семнадцатое июля, но и пять часов вечера, — в любом случае, стоило быть наготове. Где искать Лешку, я не знала, но надеялась пересечься с кем-нибудь из его компании по дороге в ресторан. У меня есть еще как минимум час, чтобы придумать, как спасти собственную шкуру, а пока не грех и перекусить.

Я согласилась без лишних споров, вызвав удивление своего спутника.

— Не узнаю Вас, — вскинув бровь, прокомментировал он. — Вот так сразу?

— А ты хочешь продолжить разговор о моей заднице?

— Разговорам я предпочитаю действия.

— Вот и действуй, — хмыкнула я, — веди жену ужинать.

В вагоне-ресторане витал аромат выпечки и кофе, но дожидаясь заказа, я чувствовала напряжение в плечах и шее. Может, признаться Максу в пропаже? Обставить все так, что кто-то свистнул флешку в наше отсутствие, например, пока мы с Тимуром оба ужинали. Поверит или нет?

Вспомнив, какими методами работают люди Бро, я загрустила: врать страшно, но признаваться — еще хуже. В прошлый раз легкое предупреждение Макса вылилось в пару синяков на лице и неделю вынужденного сидения дома. Поежившись от открывающихся перспектив, я встретилась с внимательным взглядом Тимура и улыбнулась ему самой дурацкой из улыбок.

— По Вашему лицу читать можно, — наклоняясь вперед, очень тихо произнес он. — Терзают неприятные мысли?

— Терзают, — согласилась я, продолжая скалиться. — А тебя что терзает?

— Желание поесть, выпить и потрахаться, — ничуть не смущаясь, заявил мой супруг.

— Воу-воу-воу, парень, полегче, — возможно, он рассчитывал смутить меня, но не тут-то было. За сегодняшний день я уже успела перенервничать, и попытки Тимура вывести меня из равновесия после случившегося казались ерундой. — Я не джинн, можешь не рассказывать мне о своих желаниях.

— Чтобы трахаться, мне нужен не джинн.

Я уставилась на него в изумлении, а потом захохотала, чуть громче, чем это считалось приличным. Кажется, сейчас кто-то пытался отвлечь меня от серьезных дум. Ну что ж, пока у Тимура все выходило замечательно.

— А вот и первое желание выполнено, — довольно произнес он, когда перед ним поставили тарелку с отбивной. Я вдохнула запах приготовленного мяса, и заметив, что кусок в середине прожарен не до конца, почувствовала легкую тошноту.

— Что-то не так? — Байсаров замер, не донеся вилку до рта. И чего ты такой внимательный, а?

— Все в порядке, — я отвернулась, чтобы не видеть, как он ест. — С некоторых пор не люблю мясо.

— Бывает, — не стал комментировать он, и я мысленно поблагодарила Тимура за то, что не принялся расспрашивать о причинах. Уже восемь лет, как я не могла переносить вид мяса — особенного сырого, поневоле став вегетарианкой. Закрыв на мгновение глаза, я вспомнила Белогородцева, с располосованным кровоточащими ранами телом, и попыталась удержать внутри себя салат. Обычно в таких случаях я пыталась утешить себя тем, что все давно осталось в прошлом. Но где-то поблизости бродит Пашкин брат, оживляя воспоминания с новой силой.