Особые приметы ангела
Шрифт:
К деревне подъехали, когда начало смеркаться. Севастьян оставил машину на окраине – так потребовал Макар – и пересел к Денису. Сначала просто проехали мимо дома по пустой улице.
– Зачем эти предосторожности? – осведомился Севастьян.
Макар его вопрос пропустил мимо ушей, велел остановиться за поворотом и вышел из машины. Денис увязался за ним.
– Мне с вами? – с готовностью спросил Севастьян, открыв дверцу и спустив ногу на землю.
– Сиди, – бросил через плечо Макар, шагая к дому.
Севастьян захлопнул дверцу,
– Мне хреново так же, как и вам.
– К чему вы это сказали? – но даже не взглянула на него.
– Вы же продолжаете злиться на меня, согласитесь, это никому не понравится. А я вам благодарен, несмотря на ваше отношение ко мне.
– Да? – Алина вполоборота повернулась к нему. – Чем же вызвана ваша благодарность?
– Тем, что вы приехали. Я до сих пор считал бы, что у меня лучшая жена в мире, пусть не красавица, зато любящая и заботливая. Но что было бы, если б вы не приехали?
– Она подсунула бы вам яду, – безжалостно процедила Алина.
– Может быть, – вздохнул он, опустив голову. – Хотя... мне до сих пор иногда кажется, что она не способна причинить мне зло. Только когда вспоминаю ограбление, понимаю, что я дурак. Но вдруг все не так? Вдруг Макар и Денис ошибаются?
– Вы же в это не верите, – упрекнула его Алина.
– Хочу верить, – он поднял указательный палец. И вдруг опомнился: – С какой стати я должен сидеть в машине? Это же мой дом, я знаю в нем все закоулки. Вы сидите, а я пойду к ним.
Он выскочил и помчался догонять Макара с Денисом.
Улица была ровная и длинная, не мощеная дорога разделяла дома по обеим сторонам, кое-где в окнах горел свет, а жители словно попрятались. И кругом деревья, не просто деревья, а плодовые – сливы, вишни, дикий абрикос. Росли себе прямо на улице.
– Благодать здесь, правда? – с блаженным стоном произнес Денис. – Покой, воздух свежий. Доживу до пенсии, обязательно переселюсь в деревню.
Макар лишь пожал плечами, он был равнодушен к прелестям деревенской жизни. Дом Севастьяна стоял в глубине двора за забором из плотных досок, на которых краска потускнела, выцвела и облупилась. Окна не светились. Макар тронул калитку, она была не заперта. Собаки, естественно, не имелось, кто ж ее кормить будет? Макар вошел во двор – в глаза даже в сумерках бросилась запущенность. Видно, здесь давно не ступала нога человека, но...
Макар прошел в глубь двора, размером на четыре автомашины, с небольшой беседкой в конце, где стояли стол и скамейки, очевидно, там когда-то летом обедали. Вдруг его догнал Денис, тронул за плечо и приложил палец к губам, после чего указал одними глазами на окно, задраенное старым пледом. Такие клетчатые накидки в свое время имелись у каждой бабушки. Сквозь плед откуда-то из глубины дома просвечивал желтоватый блик света. Значит... в доме кто-то живет!
Макар подобрался на цыпочках к двери, крайне осторожно взялся за ручку и приоткрыл. Послушал. В доме еле слышно работало радио. В спину его подталкивал Денис, Макар оглянулся, скорчил свирепую мину, давая понять, что спешка в данном деле не нужна, и, стараясь не дышать, тихонько вошел.
Первая комната представляла собой квадрат метров двадцать, одну стену занимали шкафы, плита и стол, следовательно, это кухня, одновременно прихожая. Единственное окно было завешено пледом, следующая комната зияла темнотой, а свет шел из дальней.
Макар сделал угрожающий жест Денису, дескать, не смей издать ни звука. Это на всякий случай, чтоб господин адвокат был осторожен. Застать врасплох того, кто обосновался в доме, – первостепенная задача. Ведь не исключено, что одна из Вероник тут залегла, а то и обе устроились на отдых. Макар почему-то думал, что они здесь обе.
Он двинул вперед, туда, откуда бил неяркий свет, скорей всего, это горела настольная лампа. Настораживала тишина, будто в доме никого нет, кроме Дениса с Макаром, разумеется. Оба миновали темную комнату, наконец их взору открылась небольшая комната с нависшим потолком...
А в ней никого. Но кто-то все же был. Во-первых, не привидение, а человек оставил включенным бра над кроватью; во-вторых, на столе были остатки еды, аккуратно накрытые тряпичной салфеткой; в-третьих, на спинках стульев развешено женское белье, его решили почему-то высушить в комнате: в-четвертых, окно плотно закрыто ставнями. Макар, присев на стул, выпятил губу:
– И что это значит?
Денис не успел ответить – хлопнула входная дверь. Оба обернулись.
Из темноты появилась... жена Севастьяна, ежась от холода, в одном свитере и юбке. Ее-то хорошо видели Макар с Денисом – свет падал напрямую, а она, заметив черные силуэты, резко остановилась. И как у человека, встретившегося с внезапной опасностью, у нее на лице отобразилось все ее внутреннее состояние: паника, нет – ужас, отчаяние. Сжав кулачки, она сделала шаг назад.
– Вероника, спокойно, – Макар поднял вверх ладони, чтобы она убедилась: оружия нет, у него мирные намерения.
Его призыв не возымел действия, Вероника вдохнула и задержала дыхание, как задерживают при ответственном прыжке. Макар догадался, что она сейчас даст деру, а он в невыгодном положении – шагах в десяти от нее, может не догнать. Осталось убедить ее не делать резких движений, хотя это практически невозможно.
– Вероника, выслушай нас...
И тут хлопнула входная дверь, послышался голос Севастьяна:
– Макар! Денис!.. – И растерянно, с дрожью в голосе: – Вероника?!! Ты?!!
У нее оказалась отличная реакция. Поняв, что очутилась в западне, она развернулась и, как торпеда, ринулась вперед с ревом разъяренного зверя.