Особый курьер

Орлов Алекс

Гулко завибрировали стены правого борта. Это «Маруш» сделал первый залп. Полутонные снаряды понеслись к далеким целям, а это означало, что свою задачу перехватчики Легмара выполнили.

83

На экране главного терминала появилась долго-жданная надпись. Компьютер опознал цели, заложенные в его базах данных. Теперь они находились в пределах досягаемости пушек «Маруша».

– Сэр, мы можем стрелять, – радостно сообщил полковник Бисмарк.

– Начинайте, – голосом адмирала Броуди пророкотал

динамик.

Бисмарк поплевал на палец и вдавил клавишу «ввод», разрешая компьютерной программе действовать по заложенному в ней алгоритму.

Управляющий сигнал достиг пусковых устройств, и орудия главного калибра сделали залп по первой цели. Тяжелая механика быстро перезарядила пушки, и на экране главного терминала появились параметры новой цели.

Это был четырехпалубный авианосец типа «Юрген», то самое осиное гнездо, в котором обитали сотни истребителей и штурмовиков. Теперь он был под прицелом орудий «Маруша».

Полковник Бисмарк с особым удовольствием нажал «ввод», а затем задал компьютеру автоматический режим. Орудия крейсера успели сделать еще несколько залпов, когда с операционным залом связался корректировщик:

– Внимание, говорит «лазутчик», первый залп накрыл два эсминца. На одном – пожар, у второго – повреждения в районе кормы.

– Отличная музыка, сэр, – улыбнулся капитан-инженер Франковски. – Стоит пощипать им перья за то, что они нам тут устроили.

– Внимание, информация для аварийных служб! – раздался голос по громкой связи. – Противник сделал ответный залп, подлетное время снарядов – семь минут.

Бисмарк и Франковски переглянулись. В эскадре Нового Востока было два крейсера, но даже вместе они значительно уступали «Марушу».

Однако и с ними нужно было считаться. Силовые установки «Маруша» заработали на полную мощь, переводя судно на новый скоростной режим.

– Сообщение от «лазутчика»: авианосец накрыт полностью – наблюдаю сход с курса и потерю элементов корпуса.

– Вот это по-нашему! – обрадовался Бисмарк и от избытка чувств сжал капитана Франковски в объятиях.

По мере того как пушки «Маруша» делали новый залп, таблицы с параметрами целей появлялись и снова исчезали. Бисмарк и Франковски смотрели на экраны, охваченные чувством принадлежности к великой, всесокрушающей силе. Они и себя в этот миг ощущали неудержимой стихией вроде газовых выбросов красных гигантов.

На глаза Бисмарка навернулись слезы заслуженного торжества, и каждый новый залп крейсера он посвящал своей жене Эмме, пусть и изменявшей ему с майором интендантской службы. В такой момент полковник Бисмарк прощал всех, даже поверженного противника.

Почти то же самое испытывал и капитан-инженер Франковски, с той лишь разницей, что он был холост и простить своей супруге измены не имел никакой возможности.

Зато он вспоминал, как отлаживал программу наведения и как ему обещали должность, которую в конце концов отдали Бисмарку. А вот теперь программа работала, и крейсер поражал далекие цели, но слова благодарности адмирала Броуди как пить дать достанутся полковнику.

Франковски

стало так обидно, что на его глаза навернулись слезы.

– Слушай, капитан, а не спеть ли нам «Республика, славься», а? – предложил перевозбужденный полковник Бисмарк, по-своему истолковав слезы на глазах Франковски. – Всех слов я не знаю, но хотя бы один куплет!

Полковник сиял таким счастьем, что Франковски не смог ему отказать.

Республика, славься,Могучая сила твоих кораблей велика, —

запел капитан-инженер, но едва Бисмарк начал ему вторить, как послышался жуткий грохот, и сильный толчок едва не повалил полковника и капитана на пол. Экраны терминалов моргнули, однако не погасли, а лишь выдали аварийные таблицы тестирования.

– Что это было? – дрогнувшим голосом спросил Бисмарк.

– Снаряды противника, сэр. Что-то вроде ответного визита.

– Аварийным командам срочно прибыть в отсек «А-27»! Приборная разгерметизация! Повторяю. – Тревожный голос из динамика снова и снова стал вызывать аварийные команды.

Победный настрой сразу улетучился, ему на смену пришло сообщение службы визуального контроля:

– Алло, полковник Бисмарк!

– Да, я на месте!

– Говорит замначальника разведки полковник Шпрее. Почему вы прекратили огонь?

– Система наведения проводит тестирование – это займет еще несколько минут.

– Понятно. Тогда внесите поправки, а то последние два залпа ушли в «молоко».

– А почему «лазутчик» ничего нам не сообщил?

– «Лазутчика» сожгли торпедоносцы противника. Запеленговали и сожгли. Сейчас мы выдвигаем вперед нового. Как только он выйдет на позицию, постарайтесь как можно скорее накрыть этих подлецов. Мы приближаемся к району коммерческих перевозок, а там стрелять нельзя.

– Мы сделаем все возможное, полковник Шпрее.

– Удачи вам, полковник Бисмарк!

В операционном зале воцарилась тишина, нарушаемая только пощелкиванием статического электричества, копившегося на корпусах мониторов.

За перегородками стучали молотки аварийных бригад, а здесь, на рабочем месте Бисмарка, было спокойно, и казалось, завались он сейчас спать, ничего не случится.

– Вот так впендюрились! – развел руками полковник.

– Что сделали? – спросил капитан-инженер.

– Я сказал «впендюрились», Франковски, и вообще давайте поторопите свою программу, что-то она у вас совсем не шевелится.

– Программа здесь ни при чем, сэр, все дело в возможностях бортового компьютера. Ему не хватает мощностей.

– Так надо было ее того… оптимизировать.

– Нельзя оптимизировать программу бесконечно, сэр.

Залп пушек заставил спорщиков вздрогнуть, а затем с облегчением вздохнуть. Тестирование закончилось, и системы наведения возобновили прерванную работу.

В следующий момент район кормы сотрясло от нескольких попаданий, и очередная аварийная команда понеслась к ослабленным швам судна.