Осознание ненависти
Шрифт:
— Итак, — обратился он к горничной, робко присевшей на стул напротив него. — Давайте начнем с самого начала. Вместе с хозяйкой вы накрывали на стол, когда она попросила вас разбудить ее мужа. Вас не удивила подобная просьба?
Горничная не очень уверенно покачала головой.
— Такое и раньше случалось. Если Григорий Кириллович позволял себе накануне немного лишнего, то утром любил поспать. Только я его и будила. Разбуди его хозяйка, это могло бы закончиться ссорой. Со мной он был более сдержанным. Правда, после смерти полковника, уже не так церемонился.
— Дворский часто выпивал?
— Нет. Он не мог себе этого позволить. У них все еще много долгов.
Попыхивая сигаретой,
— Таким образом, вы направились к Дворскому, но войти внутрь не смогли, поскольку хозяйка не дала вам ключ?
Горничная взмахнула рукой, разгоняя дым.
— Да. Я вынуждена была постучаться в дверь.
— Дворский вам сразу ответил?
— Нет, только спустя несколько минут. Вероятно, он крепко спал.
— Вот как? — Шердаков о чем-то задумался. — Вы уверены, что голос принадлежал именно ему?
— Конечно! — Горничная недоуменно уставилась на него. — Кому же еще?
— Хорошо-хорошо. Продолжайте.
— Я уже начала беспокоиться, когда Григорий Кириллович спросил: «Кто там?» Я назвалась. Он стал ругаться, даже употребил несколько крепких выражений. В то же время по коридору проходил господин Кличев и выразил мне свое сочувствие.
— Дворский как-нибудь на это отреагировал?
— Нет. Мне показалось, что он снова уснул. Я постучалась еще раз. Хозяин потребовал, чтобы я оставила его, наконец, в покое. Вставать он не собирался. Затем прибежала Каролина. С девочкой он разговаривал совсем по-другому. Хотя нет, вначале тоже ругался. Как я поняла, Григорий Кириллович хотел включить свет, но кто-то отодвинул торшер от его кровати. А вообще я никогда не слышала, чтобы хозяин кричал на свою дочь.
— По-видимому, он ее очень любил?
— Да, конечно.
— Вторично вы направились к Дворскому уже вместе с его женой. Сколько, по-вашему, прошло времени между двумя визитами?
— У меня нет часов. Но, думаю, минут десять-пятнадцать, не больше.
— Верно. А это значит, что Дворского убили в промежутке между 8.50 и 9.05. Как вы думаете, кто и почему мог это сделать?
Горничная посмотрела на капитана глазами, полными ужаса.
— Вы считаете, я должна это знать?
— Не обязательно. Но у вас могут быть свои соображения относительно того, кто желал смерти владельцу этого дома. Вы живете здесь уже давно.
— Но я ни о чем таком не имею понятия!
— Я вам охотно верю. Не нужно оправдываться. Расскажите, как вы обнаружили труп.
— После того как Григорий Кириллович накричал на меня, хозяйка решила, что он должен передо мной извиниться. Я не настаивала, но… мне действительно этого хотелось…
— Я понимаю ваши чувства.
Горничная извлекла из кармана носовой платок и приложила его к глазам. Руки ее заметно дрожали.
— Когда мы шли туда, хозяйка вдруг стала нервничать, сказала, что ее очень беспокоит пропажа, а затем неожиданное появление ключа. «Как бы чего не случилось», — сказала она. «В этом доме все может быть», — ответила я. На какое-то мгновенье мы остановились и обменялись тревожными взглядами. Думаю, что подумали об одном и том же. От страха перед глазами у меня все плыло. Хозяйка, очевидно, заметила мое состояние и осторожно меня поддержала. Не понимаю, что это тогда на меня нашло! Марта Анатольевна стала открывать дверь, но справилась с этим далеко не сразу. Наконец мы вошли. В помещении было абсолютно темно. Не было слышно ни единого звука. О Господи! О чем я тогда подумала?! Хозяйка несколько раз окликнула своего мужа. Она почти кричала, но он молчал. Когда вспыхнул свет, я уже догадывалась, что мне предстоит увидеть. Одеяло было залито кроватью. Григорий Кириллович был мертв! Я побежала, чтобы сообщить вам об этом.
Горничная всхлипнула и замолчала.
Шердаков поднял
— Простите, что я заставил вас еще раз пережить все это. Если позволите, еще два вопроса, и на этом закончим.
— Я вас слушаю.
— Вы вполне уверены, что в комнате в тот момент больше никого не было?
— Да, конечно. Там просто негде спрятаться.
— Хозяйка сразу потеряла сознание?
— Не знаю… При мне у нее еще хватило мужества приблизиться к кровати.
— Благодарю вас. Пока вы можете быть свободны. Пригласите ко мне, пожалуйста, — Шердаков на секунду задумался, — Анастасию Багрову.
Горничная вышла.
Шердаков откинулся в кресле. Он знал, что поиски кухарки займут какое-то время. Именно на это он и рассчитывал. Ему просто необходимо было собраться с мыслями. В этом доме творится что-то неладное. Два жутких убийства за последние четыре дня, а также два подозрительных несчастных случая. Есть ли между этими событиями связь? Вероятно, есть. Должна быть! И кто убийца? Один ли он? Ясно по крайней мере, что это кто-то из проживающих в доме. Никто другой просто не смог бы незаметно проникнуть в дом. А ведь еще нужно было выкрасть у Марты Дворской ключ, а потом подбросить его в столовую! Конечно, Григорий Дворский мог и сам пустить убийцу. Но он не открыл дверь даже родной дочери! Все это очень странно. К тому же, если бы неизвестный стал стучаться, то неизбежно привлек бы к себе внимание. А стучаться ему бы пришлось обязательно, поскольку Дворский, принявший накануне снотворное, все время засыпал, что подтверждают показания горничной. Нет, совершенно очевидно: убийцу следует искать в самом доме!
Шердаков перелистал блокнот, отыскал список подозреваемых, подготовленный для него сержантом. Одиннадцать человек: доктор Энский, Денис Поляков, Эмма Блиссова, Олег и Надежда Кличевы, Холмов, его жена, а также Марта Дворская, ее дочь, горничная и кухарка. Что свело их здесь всех вместе? Кто из них убийца?.. Покуривая сигарету, Шердаков размышлял. В 8.50 Дворский был еще жив, в 9.05 — уже мертв. Кто-то входил к нему в это время. Кто? Это не могли быть Холмов и Марта Дворская, ни на минуту не покидавшие столовой, как не могли быть горничная и маленькая Каролина, посетившие Дворского вместе. Правда, девочка пришла чуть позже… Но, Боже! Шердаков вспомнил ее необыкновенный смех, и его передернуло от ужаса. Неужели он способен обвинить в убийстве ребенка? Да и по времени она бы просто не успела этого сделать!
Шердаков достал носовой платок и вытер выступивший на лбу пот. Ему стало не по себе от собственных мыслей. Слишком они походили на оправдания.
Анастасия Багрова. Она должна была быть на кухне, для того, чтобы выйти оттуда, ей пришлось бы пересечь столовую или… выбраться в окно. Шердаков представил ее перелезающей через подоконник. Смешно? Нет, скорее страшно. Кто-то все-таки убил Дворского!
В дверь постучали.
Шердаков захлопнул блокнот.
— Войдите.
По тому, как Анастасия Багрова переступила порог, Шердаков понял, что об убийстве ей уже все известно. Шаги ее были неуверенными, а на лице явственно читался испуг. Она с благодарностью приняла предложение капитана сесть и положила руки себе на колени.
Шердаков достал сигарету и долго ее раскуривал.
— Где вы находились в момент убийства? — спросил он, когда кухарка и сама уже готова была заговорить.
— На кухне, — ответила она. — Готовила завтрак.
— И вы никуда оттуда не отлучались?
— Нет. У меня было много работы… Я понимаю, чем вызваны ваши вопросы, — неожиданно продолжила она. — Но об убийстве Григория Кирилловича я ничего не знаю. И еще… Я намерена попросить расчет и уехать отсюда. Мне не хочется больше здесь оставаться. Этот дом вызывает у меня страх.