Осознание
Шрифт:
– Почему у меня такое впечатление, будто меня только что изнасиловали? – спросил он у Алисы, когда девушка закрыла дверь, не знавшей еще, то ли ей сейчас следует смеяться, то ли тоже исчезнуть, пытаясь скрыть свое смущение, – Это вообще нормально, что она сейчас говорила? – впечатление было сильное, этого он не мог не признать. Ко всему прочему медсестра этого лагеря оказалась и очень хорошим психологом, способным выбить из колеи даже выдержанного человека вроде Эдварда.
– Она что-то реально палку перегнула, – Алиса рассмеялась первой, – Ты бы свое лицо видел, стоял красный, как рак!
– Кто бы говорил, – передразнил ее Эдвард, отходя от полученных впечатлений так же быстро, как и набираясь этого эмоционального всплеска, – Наша бунтарка сама раскраснелась так, что от ее лица можно было костры разводить, – в следующую секунду ему уже
– Еще будешь драться? – не без труда контролируя дыхание, спросил Эдвард, не отпуская Алису, все еще смотревшую прямо на него, глаза в глаза, будто пытаясь прочесть там что-то очень важное для нее.
– Буду! – уверенно ответила девушка, даже не делая попыток вырваться, даже наоборот, лишь крепче к нему прижалась, словно желая повалить его на землю. И на этом обычно словоохотливая Алиса замолкла, ожидая ответной реакции, надо было что-то сказать в ответ, к чему-то подвести эту неожиданную для них обоих ситуацию, но мысли Эдварда, сейчас пытавшиеся одновременно существовать как в реальности этого мира, так и в прошлом его собственного, захваченные воспоминаниями и совершенно не нужными сейчас сравнениями, постоянно путались и никак не могли выстроиться хотя бы в самую примитивную смысловую цепочку. От окончательного логического тупика их спас только прозвучавший сигнал горна, возвещавший о начале обеда и открытии столовой.
– В столовую? – спросил Эдвард, не отрываясь от Алисы, и та лишь кивнула, опять отказываясь от каких-либо попыток освободиться, что могли и самого Эдварда вывести из того состояния прострации, в котором сейчас оказался. И только звук шагов в медпункте за дверью, почему напугавших их обоих, заставил быстро расцепиться.
– Тогда в столовую? – повторил Эдвард, чувствуя душащее его ощущение неуверенности, противное и слабое, но от которого никак не получалось избавиться. Этот «Совенок» всего за полтора дня смог превратить его в тряпку, не способную контролировать свои эмоции, но игра здесь шла против всяких привычных Эдварду правил, действуя хитро и исподтишка, надавливая на уязвимые точки и используя против него самые глубоко запрятанные уголки его собственной души.
– В столовую, – кивнула Алиса, смущенная не меньше Эдварда и лишь изредка бросая на него странные взгляды, о каких он сейчас не хотел задумываться, банально боясь тех выводов, к каким мог прийти. Он отвык от страха, смерть и страдания его не страшили, ни одна тварь из тех, с какими уже приходилось встречаться, живая или мертвая, напугать его не могли, но страх перед тем, какие эмоции испытывает рядом с этой девушкой, захлестывал его с легкостью. То, что сейчас произошло и его собственные ощущения можно описать с позиции логики и здравого смысла, но вот хотел ли он это делать? Или же пускай все остается так, как есть: детская наивность всего происходящего, словно в первый раз, когда только еще начинаешь осознавать собственные ощущения, и все происходит с тобой в первый и так больше никогда и неповторимый раз. Словно этот мир пытается вернуть Эдварду то, что давно потерял, буквально запихивая в руки и требуя принять этот дар, а он как гордый нищий, отказывается взять этот кусочек собственного счастья.
====== Осознание. Глава 8. ======
Глава 8.
Эдвард уже привык к тому, что в месте, где находится одновременно больше десяти пионеров, начинает твориться самый невероятный бардак, будто закон хаотического движения частиц действовал на них в такие моменты со стократным усилением, а столовая, куда три раза в день на прием пищи сбегался чуть ли не весь лагерь, и вовсе превращалась в некое подобие рукотворного хаоса, где, кажется, только Ольга Дмитриевна и чувствовала себя уверенно. Хорошо только то, что когда они с Алисой подошли к дверям, младшие группы уже были внутри и расселись за столами, больше наполняя помещение непрерывными взрывами смеха, веселыми криками и болтовней, чем болтаясь под ногами. Первый отряд, кстати, если повертеть головой, тоже был уже здесь почти в полном составе, рассевшись по разным углам, где еще оставались свободные места. Алиса почти сразу же углядела два свободных местах за столиком, где сидела Лена и Мику, и Эдвард отправил ее занять эти места, пока сам сходит за подносами. В принципе, вполне логичное решение, но почему-то Алису еще пришлось уговаривать согласиться, поскольку в первый момент ей почему-то взбрело в голову самостоятельно сходить за своей порцией. И все же, настояв на своем, Эдвард направился к раздаче, а девушка отправилась занимать сразу два места.
Обед в лагере выступал самым важным этапом трехразового питания, а потому повара старались накормить пионеров так, чтобы до ужина им было даже противно смотреть на еду, во всяком случае, к такому выводу можно прийти, когда получаешь отведенную тебе порцию. Сегодня, в не особо отличавшемся разнообразием меню, пионерам предлагали овощной суп в качестве первого блюда, картофельное пюре с парой сосисок основным и на третье еще выступал все тот же кисель, неиссякаемые запасы которого повариха опустошала металлическим половником, разливая по граненым стаканам эту густую жидкость с фруктовым запахом, с причитающейся к ней сдобной булкой. Получив свою порцию и еще забрав такой поднос с едой для Алисы, Эдвард двинулся назад, к столикам.
Для того чтобы не перевернуть сразу два подноса, требовалось недюжинная ловкость, поскольку тарелки по пластику скользили очень легко, но местные все же не обделенные чувством сопереживания, а может, больше боясь, что сейчас порция горячего супа выльется прямо на них, уступали дорогу, позволив дойти до столика без особых проблем.
– Приятного аппетита, – тут же подключилась Мику, не дав времени Эдварду даже сесть, – Сегодня нас решили сытно накормить, вы заметили? Хотя суп не очень вкусный. Я бы даже сказала невкусный. Я вообще больше суп с лапшой люблю, но его не едят ложками, как здесь… – расписание о еде и особенностях ее употребления в Японии могло продолжаться очень долго, если бы эта девушка не попыталась одновременно есть и говорить, в результате сразу же подавившись. Алиса прыснула смехом, а сидевшая напротив Лена испуганно бросила взгляд на Эдварда, севшего напротив Алисы и рядом с японкой. Вздохнув, удивляясь только неразумности этой девушки, он приложив руку ладонью к середине ее груди и несколько раз стукнул ее между лопаток, выбивая воздушную пробку из трахей и давая возможность снова нормально дышать.
– Спа… Спасибо, – кивнула Мику, несколько раз втянув в себя воздух и окончательно откашлявшись, – У меня такое иногда бывает, особенно за столом…
– Ешь уже, только молчи, – рассмеялась Алиса, – А то Эд тебя так и будет весь обед по спине стучать! Спасатель! – сразу отодвинув в сторону суп, и не собираясь к нему притрагиваться, девушка теперь ковыряла пюре, но тоже без особо энтузиазма.
– Эд? – переспросила Лена, посмотрев сначала на рыжеволосую девушку, а потом на Эдварда, видимо, не совсем поняв, к кому сейчас Алиса обратилась.
– Сокращенно от Эдвард, – пояснил он, сам попробовав суп, только для того, чтобы убедиться, что особенного мастерства к его изготовлению повар не прикладывал, вероятно, просто покидав в кипящую воду те овощи, что находились под рукой. Съев несколько ложек, отодвинул тарелку супа в сторону. Проблем с едой здесь явно не было, а потому и смысла мучить себя, вливая в желудок подобное издевательство над вкусовыми рецепторами, не стоило. Картошка же оказалась более приятной на вкус и действительно похожей на пюре, а не на отварной кожаный сапог, – У меня не самое удобное имя, чтобы произносить его целиком, для друзей Эда вполне достаточно… – он посмотрел на Алису, в ответ лишь нагло улыбнувшуюся.