Осознание
Шрифт:
Еще раз помянув добрым словом этот лес в частности и весь остальной «Совенок» в общем, Эдвард направился обратно в сторону лагеря, решив немного срезать и пройтись вдоль берега реки, что должна сейчас находится по левую руку от него. Деревья там подходили к самой воде, и берег из мягкой и податливой земли, местами осыпался в воду, оставляя обнаженными длинные старые корни, а стволы, потеряв надежную опору, начинали крениться вниз, порой нависая над водной гладью под самыми разными углами и ветви опускались прямо в реку, создавая целые заросли, где копошились мелкие ночные животные и водяные птицы.
Некоторое время Эдвард еще чувствовал следящий за ним взгляд,
Хотя вскоре Эдвард снова почувствовал, что не один здесь, примерно метров через пятнадцать в свете звездного неба на опустившемся почти параллельно воде стволе дерева сидела еще одна девушка, а по маленьким косичкам на голове в ней без труда опознавалась Лена. Сняв босоножки, она опустила ноги в прохладную воду и шлепала босыми ступнями по речной ряби, создаваемой медленным течением.
Осторожно, не стараясь привлекать ее внимания, Эдвард подошел ближе, а оказавшись уже совсем рядом с торчащими из земли корнями этого дерева, рукой сломал одну из сухих веточек, получив довольно громкий и резкий звук, что сразу привлек внимание молодой девушки, быстро оглянувшейся, но увидевшей только его персону, постаравшуюся мило улыбнуться.
– Привет, не спишь? – спросил он словно между делом, успев заметить, как правая рука Лены дернулась к бедру, но вернулась на прежнее место, когда поняла, что никакой опасности здесь нет.
– Эдвард… А почему ты ушел так далеко от лагеря? – спросила Лена удивленным тоном, вытянув шею и словно стараясь разглядеть за его спиной еще кого-нибудь, возможно, отправившихся на ее поиски.
– Точно такой же вопрос я могу и тебе задать? – он пожал плечами, – Ты позволишь?
– Конечно, – Лена кивнула и чуть подвинулась, словно на бревне и без этого места не хватало, – Я не думала, что кто-то еще может сюда зайти, – в голосе одновременно смешались радость и разочарование, хотя понять, какая именно из этих эмоций превалировала в настоящий момент, практически невозможно.
– Я тоже не думал кого-нибудь здесь увидеть, – согласно кивнул Эдвард, – А уж тем более девушку, что решится гулять в одиночестве в ночном лесу, – осторожно забравшись на дерево, проверяя его на надежность, но ствол был словно вмурован в землю, даже не пошевелившись от веса двух человек. Медленно, но без особого труда удерживая равновесие на покатом и влажном дереве, щедро облепленном мхом и лишайником, добрался до Лены и присел рядом, – Одиночество любишь?
– Наверное, – она задумалась, прежде чем кивнуть головой, – Я не люблю, когда много людей вокруг… Я… Я… – конец предложения так и не прозвучал, слишком запуталась в собственных мыслях, чтобы правильно их озвучить.
– Тогда, быть может, я мешаю? – поинтересовался Эдвард, тоже спуская ноги в воду, но не снимая своей обуви. Вода застучалась в подошвы, но немного приподняв их, поставил на низко свисающую ветку, не желая мочить босоножки, больше всего напоминавшие элемент декора, чем действительно нормальную обувь, – Только скажи.
– Нет, все нормально, – покачала головой девушка, стараясь не смотреть ему в глаза,
– Я понимаю, – кивнул Эдвард, – Хочется немного тишины, да? Люди порой сильно раздражают, – он посмотрел на небо, где блестели маленькие белые точки звезд, – Скажи, а ты ведь часто вот так выбираешься провести немного времени одной, без чужого внимания, не так ли? – Лена, не отрывая взгляда от воды, кивнула, – А ты здесь в лесу никогда никого не замечала? Ну, например, крупных животных, что по деревьям скачут? – девушка, удивившись, посмотрела на него, но он только повел плечами, – Мне казалось, что я сейчас видел нечто похожее, вот и думаю, то ли я схожу с ума, то ли тут на самом деле творится что-то странное…
– Нет, я никого не видела, – честно призналась Лена, посмотрев на лес, черной стеной стоящий совсем рядом с ними, – Здесь даже волки не должны водиться…
– Значит, это моя личная галлюцинация, – Эдвард усмехнулся, проследив за взглядом своей собеседницы, – не бойся, даже если это существо на самом деле здесь есть, оно не опасное, само боится людей еще больше, чем они его. Забавно получается, не находишь?
– Пошли лучше в лагерь, – первой попросила Лена, все еще поглядывая на лес, и Эдвард не нашел ни одного веского повода высказаться против такого предложения. Тем более что вдвоем возвращаться было куда веселее, хотя Лену нельзя было назвать столь же говорливой собеседницей, какой была, например Ульяна, способная говорить без остановки по любому поводу. Эта же девушка с фиолетовыми волосами почти все время молчала, только стреляла глазами в разные стороны, словно еще ожидая увидеть ночное существо, скачущее у них над головами по тонким ветвям деревьев. Чувствуя себя виноватым за то, что напугал своими расспросами, Эдвард взял ее за руку, сразу же почувствовав, как тонкие и нежные пальчики сжались вокруг его ладони, вцепившись так крепко, как только могли.
– Ой, – Лена неожиданно прижалась к нему, когда совсем рядом с ними заухала ночная птица, решившая оповестить лес о своем пробуждении. Привычным к темноте взглядом Эдвард успел заметить небольшое пернатое существо с отливавшими во тьме круглыми глазами, с любопытством смотревшее на проходившую мимо парочку, повернув голову почти перпендикулярно земле. Заметив, что на него смотрят, существо распушило свои перья и развернуло крылья, став почти в три раза больше в объеме, и снова заухало, от чего Лена, почти ничего не видевшая в темноте, столько сильнее вжалась ему в плечо.
– Не бойся, мелкая пташка, – Эдвард погладил Лену по волосам свободной рукой, – И вряд ли она собирается на нас нападать.
– Все равно, – покачала головой Лена, – Можно я пойду так? Страшно…
– Тогда зачем сидела так допоздна? – он усмехнулся кончиками губ, – Ночь уже давно, а она в лесу сидит. А если бы я не пришел? – конечно, отпускать ее не стал, чувствуя, как сильно бьется ее сердечко, в ускоренном темпе перерабатывавшее выделяемый в кровь адреналин. Ночной лес казался ему даже более привычным, чем днем, напоминая больше родной мир, погруженный в вечную тьму, и где опасность была обыденным явлением, заставляя все время быть настороже. Только здесь единственной угрозой являлось собственное воображение, способное нарисовать каких угодно чудовищ среди едва различимых на фоне ночного неба силуэтов деревьев.