Останься со мной навсегда
Шрифт:
Он попросил меня подождать, когда он освободится, чтобы побеседовать о планах, которые уже имелись у него на мой счет. Когда съемочный день закончился, он отвел меня в сторону и вкратце изложил мне эти планы.
Он сказал, что к концу лета я переселюсь в Голливуд и пройду курс обучения в школе при киностудии, где меня научат всем тем приемам, которыми должна владеть современная актриса. После чего он сам позаботится о том, чтобы для меня нашлась подходящая роль в каком-нибудь из его фильмов. Что же касалось платы за обучение и жилье, ее возьмет на себя киностудия.
Я слушала затаив дыхание. Мне казалось, что моя встреча с Уэстом — это всего лишь чудесный
Мои отец и мать в отличие от меня знали, что означает это выражение, и именно так они назвали Уэста, когда я, вернувшись домой, рассказала им о встрече с режиссером. Каждый взрослый человек наслышан о том, как влиятельные мужчины из мира кино забивают головы юным девушкам сказочными обещаниями с целью воспользоваться ими…
— Все актрисы проходят через эту мерзость, — сказала моя мать. — Ты вот только почитай…
И она принесла журнал со статьей об одной известной актрисе и о бесчисленных унижениях и компромиссах, через которые этой женщине пришлось пройти, прежде чем стать таковой. Для меня, конечно, все это было лишь словами. Даже если это и было правдой — какое отношение это могло иметь ко мне? Мистер Уэст был порядочным человеком и искренне хотел мне помочь.
— Знаем мы этих «порядочных» людей. У всех у них одно на уме, — возразил отец в ответ на мои доводы. Разумеется, о том, чтобы отпускать меня в Голливуд, и речи быть не могло.
— Ведь все равно уеду, — капризно заявила я, чуть ли не впервые в жизни повысив голос на родителей. — Вот увидите — уеду. Не буду я гнить в этой дыре.
Хлопнув дверью, я уединилась у себя в спальне. Я лежала на кровати и плакала, когда ко мне вошел отец.
— Выбрось из головы эти глупости, Констанс, — сказал он, стараясь не обращать внимания на мои слезы. — И не смей больше встречаться с этим типом. Смотри у меня — если я только прослышу, что ты опять околачиваешься на съемочной площадке, я… я тебя выпорю. Мы с мамой никогда тебя не били — но если будешь глупить, я не побоюсь это сделать. И ты сама скажешь мне потом спасибо.
Я рыдала несколько часов подряд, и к ночи у меня поднялась температура. Родители всполошились.
После долгих переговоров было решено пригласить Уэста к нам в гости, чтобы понять, что это за человек. Мама сама позвонила ему в отель, где остановилась съемочная группа, и попросила зайти, как только выдастся свободный вечер.
Уэст только того и ждал. Думаю, ему уже не раз случалось «обрабатывать» родителей своих юных жертв, и в этом он был так же опытен и ловок, как и в одурачивании самих жертв. Он потом сам признался мне, что я далеко не первая — и наверняка не последняя — девушка из порядочной семьи, попавшая в его сети. Превращать наивных, неискушенных девушек в продажных шлюх было его хобби — он не раз повторял мне это во время тех отвратительных ночей… Он говорил, что девицы свободных нравов, готовые переспать с кем угодно ради роли в кино, не представляют для него никакого интереса. Однако ничто не могло сравниться с тем наслаждением, которое он получал, когда чистые, бескомпромиссные девушки сознательно продавались ему.
Этот человек,
— Я знаю, многие мои коллеги отличаются весьма безнравственным поведением. И я прекрасно понимаю, что человек моей профессии и моих лет (Уэсту было в то время под пятьдесят), заинтересовавшийся юной красивой девушкой, вызывает подозрения. Да я и сам, признаюсь, если бы был отцом такой девушки, как Констанс, не доверял бы невесть откуда взявшемуся незнакомцу, который стал бы предлагать ей уехать из дома, чтобы сниматься в кино. Я сам нередко наблюдал, как доверчивых девушек вовлекали в сети обмана, играя на их желании стать кинозвездами — а всякая хорошенькая девушка в глубине души мечтает об этом. Мне страшно подумать, в какую ситуацию могла бы попасть ваша дочь, окажись на моем месте кто-нибудь из моих так называемых коллег. Ваша девочка, насколько я понял, очень доверчива…
Мои родители кивнули. Им было невдомек, мне, разумеется, тоже, что, распространяясь о коварных незнакомцах, пользующихся наивностью доверчивых девушек, Уэст говорит о себе самом.
— Вас, конечно, удивило, что мне вдруг вздумалось сделать актрисой девушку, которую я встретил случайно на съемочной площадке, — продолжал он. — Но в Голливуде не так много талантов, как вы можете подумать, и лично мне всегда приятно найти новое дарование и помочь этому дарованию осуществить себя. А ваша дочь сказала, что она очень увлечена театром. К тому же у нее есть все внешние данные для того, чтобы стать киноактрисой…
И так далее и тому подобное. Потом Уэст рассказал моим отцу и матери о школе актерского мастерства при Голливуде.
— Об оплате не беспокойтесь, — заверил он. — Все расходы оплатит киностудия — если, конечно, ваша дочь выдержит вступительный экзамен. А я уверен, что она его выдержит…
К этому он добавил, что у него уже есть на примете подходящая роль для меня в фильме, который он собирается снимать будущей зимой.
— По-моему, он вполне порядочный человек, — сказала мне мать, когда Уэст ушел. — И действительно хочет тебе помочь…
Съемочная группа пробыла в поселке около месяца, и чуть ли не каждый вечер Уэст заявлялся к нам в гости с коробкой конфет и с цветами для моей мамы (хотя в нашем саду их было сколько угодно), засиживался допоздна, вновь и вновь описывая моим родителям будущее, ожидающее меня в Голливуде.
— Конечно, Голливуд — это не рай, — рассуждал он. — И если ты хочешь удержаться там, то ты должен усердно работать, а не развлекаться. Но ваша дочь любит актерскую специальность, и, по-моему, она очень серьезная, целеустремленная девушка. Она будет думать о том, как выбиться в люди, а не кокетничать с кем попало, как всякие безмозглые актрисули.
После нескольких таких визитов Уэст уже стал чем-то вроде друга семьи. Вместе с моими родителями он посетил школьный спектакль, в котором я исполняла главную роль, а после спектакля, похвалив мою игру, не забыл также указать и на недостатки, дав мне несколько полезных советов. И в остальном он тоже вел себя как старший наставник. «Не одевайся слишком нарядно на каждый день. Это дурной тон», — говорил он мне. Или: «В этом розовом платье ты выглядишь совсем ребенком. Попытайся одеваться более по-взрослому — в тебе и так слишком много детского». Он также посоветовал мне подстричь волосы, сказав, что длинные сейчас не в моде. Я с готовностью следовала его советам — я ведь и сама знала, что, живя на ферме, порядочно отстала от моды, а мне вовсе не хотелось выглядеть деревенщиной в Голливуде.