Остерегайтесь апокалипсисов. Книга 4

Стоявшая передо мной лисица, даже не задумываясь, раскачивала своим пушистым белым хвостом из стороны в сторону. Было ли это от тревоги и волнения или от радости и некоторой надежды, я не мог сказать. Теперь Макси пыталась скрывать все свои эмоции и не выдавать их в выражении лица. Но я все-таки больше склонялся к первому варианту.

— Это небольшой континент, — объясняла она, — на котором в прошлом от чумы вымерло достаточно много зверолюдей.

— М-м… Чума, — сладко протянул я. — Классика.

От самого этого слово на языке возникло неприятное

приторное чувство. Такое, будто бы я вылил прямо себе в горло всю банку со взбитыми сливками.

— Теперь ситуация стабилизировалась, — продолжала девушка, — и распространение болезни начало замедляться.

— Ну, когда-нибудь у выживших должен был выработаться иммунитет.

— Но проблема в самих выживших. — Макси, заведя руки за спину, повернулась ко мне полубоком. Теперь, даже несмотря на меня, она начала расхаживать по комнате из стороны в сторону, наверняка уже пытаясь унять волнение. — Чтобы побороть чуму, любые зверолюди, проявившие хотя бы незначительные признаки заболевания, уничтожались. Их деревни запирались до тех пор, пока все сами не вымрут, а потом, когда выживших почти не оставалось, они все сжигались.

От этого рассказа я замолчал. Догадаться о причинах подобных действий оказалось не сложно. Если это был мир, в котором практически не была развита медицина, тогда деревни просто запирались потому, что здоровые боялись даже приближаться к зараженным. И учитывая то, каким образом распространялась обычно чума, тогда это было в какой-то степени логично. Однако я уже мог представить себе последствия оккупации целой деревни всего из-за одного простудившегося жителя.

— Подожди, — настороженно перебил я, — в деревнях умирали от болезней или от нехватки продовольствия?

Макси остановилась и обернулась ко мне. В этот момент ее золотистый лисий взгляд показался настолько зловещим, что от этого по коже даже забегали мурашки.

— В начале только от болезней, — отвечала она, — но потом, когда заразившихся становилось меньше, умирать начали и от нехватки продовольствия.

— И мы с тобой находимся в такой деревне?

— Именно.

Я не смог сдержать смеха. Почему-то всякий раз, когда я оказывался в каком-то апокалипсисе, ситуация сразу была хреновой. Тем более, мы находились в проклятой деревне, а у меня уже был опыт пребывания и бегства из таких мест.

Немного успокоившись, я холодно посмотрел в глаза напряженной Макси и спросил:

— То есть нас взяли в кольцо?

— Да.

— И нам грозит голодная смерть?

— Да.

— Хорошо. — Приложив руку к подбородку, я быстро начал обдумывать наше положение. — А как по итогу должен исчезнуть мир? Болезнь добьет или все-таки идиоты сами себя перебьют?

Девушка кивнула и лишь тихо прошептала:

— Последнее.

А я все еще улыбался. Да, ситуация была безрадостной. Но улыбка и смех, как казалось, теперь были для меня защитной реакцией. Только они в такие моменты помогали не сойти с ума.

— Мда… Неприятная история.

— Сейчас подавлением болезни занимается вождь Ракх, — Макси уже не смотрела мне в глаза, будто испытывала вину. — Раньше он был вождем одного племени, но, когда пошли вспышки заболеваний, под его крылом стали прятаться и другие племена. Стерлись границы между народами, осталась граница только между здоровыми и зараженными.

— Ну, начало звучит

неплохо. Гибель этого мира не его рук дело, да?

— Не его, но он был слишком жестким. Даже сейчас деревня, в которой мы находимся, по факту не заражена. Мы в оккупации вот уже три недели. У нас кончился провиант, нет воды, еще немного и мы все умрем. И другие зверолюди за пределами оккупации знают об этом. Они знают правду, но пока что не протестуют.

— Пока что… — задумчиво повторил я. — Пока риск гибели не станет ощутимым уже для них. Из-за этого поднимется восстание?

— Причем не мелочное. В той деревне, которую оккупируют следующей, будет находиться Белая лисица. В нашем народе она близка к символу святости. Только у нее есть сила, способная исцелять.

Я настороженно нахмурился. Облик, в котором сейчас была Макси, тоже можно было назвать обликом Белой лисицы. Бледная кожа, белые, словно снег, пушистые волосы, длинный хвост и торчавшие к небу ушки. Единственное, что выделялось — это красные кисточки на ушах и оранжевый кончик хвоста.

— Все понятно, — отвечал я, вслух не выдавая своих подозрений. — Когда символ святости будет под угрозой, поднимутся даже те, кто молчали до сих пор.

— В этом и проблема. Белая лисица в этой истории — это моя сестра.

Я улыбнулся. Ответ на мой мысленный вопрос нашелся сразу.

— О, я уже был близким родственником главного героя. Неблагодарное это дело.

— Согласна, — Макси снова повернулась ко мне спиной и плавно подошла к окну. — Она даже признавать мое существование не хочет. Отреклась от семьи сразу, как стала Святой. Из-за этого я не могу даже подобраться к ней, чтобы защитить.

— Так, мир начнет рушиться, когда она умрет?

— Да. В той деревне, где ее запрут, она не выживет. Подхватит заболевание, а потом будет убита самим вождем Ракхом.

— То есть, в отличие от нашей деревни, ее деревня будет по-настоящему заражена?

— Да. Она и окажется там только потому, что захочет всех спасти.

Из-за того, что все это время мне приходилось стоять на одном месте, тело затекло. Я устало потянулся, однако, когда мои руки поднялись, неожиданно я понял, что коснулся потолка. Этот факт меня и удивил. В моем теле мне было достаточно просто поднять руки, чтобы дотронуться всей поверхностью ладони до потолка. При мысли о том, что же здесь было не так: мое тело или этот дом, я сразу склонился к первому варианту. Макси, стоявшая напротив, подобных проблем не имела. Даже если бы она подпрыгнула, то не смогла бы достать до потолка, а это значило, что дело было во мне.

— Все, — спокойно заявил я, разворачиваясь к выходу, — этого мне пока достаточно.

— Куда ты собрался?

— На смотр окрестностей.

Макси удивленно уставилась на меня, будто не веря в то, что я собирался покинуть дом, но я действительно должен был это сделать. Высоко вскинув голову я подошел к двери, потянулся к ручке и вновь осознал, что все в этом месте было каким-то маленьким, словно игрушечным, для меня. Что за тело мне вообще досталось?

Когда я вышел на улицу, прохладный осенний ветер ударил меня по щекам. Это была та самая погода, во время которой люди все никак не могли определиться: ходить ли им в кофтах или уже стоило надевать пальто? Я же ходил в облегающей черной кофте, теплом шарфе и странных мешковатых штанах.