Осторожно – дети! Инструкция по применению
Шрифт:
– Она не хочет надевать ночную рубашку, которую ты выложила!
– Значит, дай ей пижаму с зайчиками.
– Я дал ей пижаму!
– Какую? С клубничками? Это очень важно. Если она хочет зайчиков, то дай ей с зайчиками.
Но все это покажется ерундой, если послать папу в магазин за детскими сандаликами, плащиком или носочками. Главное – разбирая пакеты, не смотреть на ценники. Потому что папа нашел самый дорогой магазин в огромном торговом центре и купил самые дорогие вещи, которые там были. Первое желание – пойти и все сдать. Но после того, как дочь надевает обновки – совершенно ненужное бальное платье или атласный халатик, причем одно на другое, – и ложится в этом спать, совершенно счастливая и уверенная в своей неотразимости, желание сдавать вещи отпадает само собой. А еще дочь подходит к папе и целует его в щеку. После
Я несколько раз пыталась проделать то же самое – и в щеку целовала, и по дому в новых сапогах ходила, но такого эффекта не добилась ни разу.
При этом дочери, как правило, оказываются точными папиными копиями. Вот моя Сима по утрам ведет себя точно так же, как ее отец. Он двадцать раз должен проверить, взял ли мобильный, ключи от дома, ключи от кабинета, бумажник, зонтик и прочее. Может пару раз вернуться, если что-то все-таки забыл. Сима, уходя на занятия, складывает в рюкзак жизненно необходимые ей в дороге, занимающей десять минут, вещи – одну конфету, две баранки, упаковку бумажных носовых платков, недавно подаренный диск с мультфильмами, плед, который она никак не может поделить с братом, куклу и новые туфли. Если что-то забыто, то Сима аккуратно и методично достает все из рюкзака, проводит ревизию и начинает складывать заново. Столь же методично она раскладывает свои вещи по местам – заколки в шкатулку, джинсы на полку. И тут же забывает, куда что положила. А уж если она решила, что платье – ее любимое, то будет ходить в нем и днем, и ночью. Папа поступает точно так же, затаскивая любимые штаны до пузырей на коленях. И точно как дочь может потерять футболку на специально выделенной полке в шкафу.
Мой знакомый вместо собачек принес дочкам двух совершенно одинаковых кукол, умеющих плакать, писать и ложиться спать. Но его дочки выяснили, что куклы плачут не одновременно, а с интервалом в долю секунды, писают не равным количеством воды и закрывают глаза не синхронно. И теперь ждут от папы новых подарков.
– Они вдвоем обняли меня с двух сторон, поцеловали и тут же начали ругаться, кто больше любит папу. И весь вечер целовали меня, стараясь сделать это в один и тот же момент. Потом обе чуть не подрались в ванной, споря, кого я должен первой доставать и заворачивать в полотенце. И ты знаешь, я наконец понял, что с ними лучше не спорить. Жена говорит, что ей на это понадобилось десять лет совместной жизни, а детям – один вечер.
Я вернулась из гостей. Дочка спала с детской шваброй в обнимку, обмазанная шоколадом. В кроватке валялись фантики из-под конфет. Муж тоже сладко спал, держа в руках волшебную палочку принцессы. На голове у него были крылья феи, а на глазах – розовая маска для сна, украшенная бабочками.
Детские игрушки, бытовой травматизм, или Как каждая мать может стать Гудини
Сима играла с воздушным шариком в форме зайца, привязанным к пластмассовой палочке. Родители маленьких детей меня поймут – нужно следить, чтобы ребенок не ткнул этой палкой себе в глаз. Сима совершенно случайно, заигравшись, ткнула – но не себя, а меня. Еще чуть выше и правее – и глаза бы не было. Удар оказался настолько сильным, что под глазом тут же растекся сине-желтый синяк. Скула опухла. Льда в морозилке, конечно же, не оказалось, зато там лежал цыпленок. Когда с работы пришел муж, я сидела на кухне, прижимая к лицу холодную тушку бройлера.
– Все в порядке? – спросил муж.
Он всегда задает самые неожиданные вопросы, на которые я далеко не всегда могу ответить. Если жена, вместо того чтобы жарить курицу, елозит ею по щеке, то совершенно ясно, что не все в порядке!
Весь вечер я народными средствами боролась с гематомой, которая расползалась все шире, – прикладывала монетку, половину картофеля, мазалась бодягой и даже подумывала пойти поискать в парке подорожник. Ничего не помогало. Сима, чувствуя свою вину, кинулась целоваться, а я была к этому порыву не готова и не закрыла голову руками. Дочь врезалась своим лобиком, хоть и детским, но твердым, прямо мне в переносицу. Я опять пошла за курицей, а Симе выдала замороженный кусок мяса. Она тоже ойкала, рассматривала себя в зеркале и пошла с мясом спать. Я, конечно же, забыла про него, как забываю про игрушки, которые дочь складывает мне в кровать, и до утра ворочаюсь на какой-нибудь бабочке с пластмассовыми крыльями. Мясо, конечно же, растаяло и растеклось лужицей.
– Что-то случилось? – вежливо спросил муж, увидев, как я поздно вечером перестилаю белье и пытаюсь оттереть губкой матрас.
Но ведь совершенно ясно, что да, случилось, а он еще спрашивает!
Мы вышли с дочерью гулять. Меня окликнула женщина.
– Можно вас на минутку?
– Нет, спасибо, я ничего не буду покупать, ни во что не верю, ничего не читаю, – ответила я.
– Девушка, не нужно плакать, вы такая еще молодая, вся жизнь впереди. Главное – решиться. Бросайте все и бегите! – переходя на жаркий шепот, продолжала женщина, держа меня крепко за руку. – Вот, давайте я вам запишу телефон. Это очень хороший кризисный центр для женщин, пострадавших от домашнего насилия.
– Спасибо, – кивнула я.
Женщина меня обняла и пошла своей дорогой.
Ну а о том, как на голову падают санки с верхней полки в коридоре, или о том, что чувствуешь, когда ребенок проезжает тебе по ногам на самокате или велосипеде, а также о том, как застреваешь пальцем в игрушечной детской коляске, да так, что потом слезает ноготь, я даже рассказывать не буду. Хотя нет, расскажу. Однажды, когда я доставала коляску из багажника машины, нечаянно прихлопнула себе палец. Брызнули слезы. Палец тут же надулся и превратился в мультяшный, раздувающийся на глазах. Я отгуляла с коляской, вернулась домой и только на следующий день сдалась врачам. Отделалась сползшим ногтем.
Сима очень любит всякую бытовую технику – у нее есть и игрушечная стиральная машина, и утюг, и миксер. Для полного счастья ей не хватало игрушечной микроволновой печки. Купила. Печка оказалась почти настоящей, с кнопочками, дисплеем и внутри с курицей-гриль, пластмассовой тушкой размером с картофелину.
Предполагается, что курицу нужно класть на тарелку и разогревать. Эта курица, без которой Сима не садится есть, все время куда-то теряется. То мы ее ищем под диваном, то в диване. Один раз я ее случайно выбросила в мусорное ведро, и пришлось перерывать мусор. И как-то я убрала курицу, чтобы не терялась, в ящик с игрушками, в шкаф. Как могло случиться, что курица упала за заднюю стенку шкафа, не знаю. Но шкаф закрыть было невозможно. Сима рыдала, требуя вернуть ей курицу.
Я открыла шкаф и засунула руку, пытаясь нашарить эту тушку в зазоре между стеной и шкафом, и почти ее ухватила. Но курица выскользнула и откатилась в другую сторону.
А дальше началось самое интересное. Я поняла, что не могу вытащить руку. Застряла. Между прочим, очень больно. Мне казалось, при малейшей попытке пошевелить рукой я сломаю ее в двух, а то и трех местах. Дома никого из взрослых не было. Я сидела на полу, левой, свободной от шкафа, рукой я могла дотянуться только до лисички-сестрички из кукольного театра и до игрушки с рыбкой – нажимаешь на кнопочку, лепестки-водоросли крутятся, и в середине появляется рыбка. У меня в детстве тоже была такая игрушка, только вместо водорослей был цветок, а внутри – Дюймовочка. И я, чтобы успокоиться, сначала понажимала на кнопочку, разглядывая рыбку, а потом нацепила на руку лису. Сима, как ни странно, перестала плакать и включилась в игру. Пока я говорила голосом лисы про то, кто в теремочке живет, Сима завалила меня диванными подушками, строя теремок. Мне было душно, потому что дочь меня замуровала и сверху укрыла пледом, но я терпела и ждала.
– Сима, сколько времени? – спросила я, зная, что дочь мне не ответит.
– Сима, а принеси мне телефон, – сделала я еще одну попытку. Дочь принесла не доеденное в обед пюре и начала меня кормить. Господи, что я даю ребенку!
– Сима, я не хочу больше. – Я повернула голову, но дочь стала запихивать мне в рот ложку насильно. Господи, неужели я так издеваюсь над ребенком?
Оставив меня дожевывать холодное и склизкое пюре, Сима ушла и долго громыхала стулом на кухне. У меня чуть сердце не остановилось – она могла упасть, взять нож, поскользнуться, включить плиту… А я сидела и не могла сдвинуться с места.