Осторожно – дети! Инструкция по применению
Шрифт:
А еще она ходила за мной по дому с игрушечным набором врача и ставила всем градусник. На ночь она требовала почитать про Айболита.
– Пожалуйста, отнеси на кухню чашку, – попросила я мужа.
Он шел по коридору, подволакивая ногу и постанывая. Посередине пути остановился и картинно высморкался – соплей уже не было. И кашля тоже. Но муж усердно хрипел.
– Устал я что-то, – произнес он и вернулся в кровать.
Сын пролил горячее молоко, которое пил, лежа на диване, задрав ноги. Дочь все-таки разбила флакон с сиропом от кашля.
– Что мне делать? – позвонила я маме.
– Снять номер в гостинице и выспаться, – посоветовала она.
Кстати, именно мама
– Давай уже, – кричала она мне.
– Не могу, я боюсь, – плакала я.
Я колола маму, заливаясь слезами, а в свободное время тренировалась на яблоках и бегала к всегда немножко нетрезвой, но бесконечно доброй и ласковой соседке-медсестре, которая учила меня находить вены, смешивать лекарство с физраствором и ставить капельницу на швабре.
После этого мне было ничего не страшно. Я колола плачущих детей – при этом один мальчик мне растесал бровь игрушечным паровозиком, – кусающихся собак – одна, к счастью, привитая от бешенства, все-таки цапнула. Я колола коллег в туалете и однажды сделала укол в пробке на дороге. Я делала уколы самой себе, беременной, перед зеркалом. И даже уши один раз проколола подружке. Все говорили, что рука у меня легкая.
Уколы прописали моему мужу. Дозировка минимальная, иголка – самая тоненькая.
– Подожди, я еще не готов, – стонал муж. – Мне нужно лечь.
– Не обязательно, можешь стоять.
– Нет, я лягу. Так будет легче. Предупреди, когда будешь колоть, чтобы я вдохнул. А-а-а! Я же просил предупредить!
– Не может быть, чтобы было так больно, – удивилась я.
– Ужасно больно. У меня даже нога онемела. Уже можно вставать? Может, лучше полежать? У меня там нет синяка? Почему-то я встать не могу.
Уколов надо было сделать десять. Муж стонал, тер больные места, говорил, что я специально ему так больно делаю, и вообще… у него там синяки, кровоподтеки и шишки. Я прикладывала на его «больное» место, чистое, как попка младенца, без единого следа, капусту, за которой утром специально бегала на рынок.
– А можно какое-нибудь болеутоляющее? – чуть не плакал муж.
Я капала ему валокордин, правда, пока несла рюмку, выпивала сама – чтобы не сорваться.
– Не хочу… не буду… зачем? Я устал! Не могу сидеть. У меня там точно нет гематомы? Посмотри повнимательнее! Может, нам лампочки поменять? Ничего не видно!
Каждый вечер муж торжественно укладывался на диван, на две подушки, и застывал с мученическим выражением лица. После укола он еще долго лежал и просил чай, плед, еще одну подушку, открыть форточку, закрыть форточку и тихо постанывал.
Раньше я думала, что мужчины как дети. Нет, они хуже детей. И хуже собак. Они совершенно не умеют терпеть. Каждый вечер я ловила себя на мысли, что мне хочется ударить мужа паровозиком по голове и укусить его за руку.
Это случилось на девятый день уколов.
– Не могу переключиться, – простонал муж. – Все время чувствую место укола.
Я со всей силы наступила ему на ногу. И еще раз.
– Что ты делаешь? С ума сошла? Больно же! – закричал он.
– Где больно? – поинтересовалась я.
– Нога!!!
– Ну не попа же…
Что делать, если сын-подросток требует купить что-нибудь ненужное?
Психологи так и пишут: «Осторожно, подросток!» Ну, это нам, мамам, и так понятно. Первое правило, по мнению специалистов: если ребенок взрывается, вдруг переходит на крик, нужно спокойно и ласково у него спросить: «Ты чем-то огорчен?» Ни в коем случае нельзя «провоцировать эскалацию агрессии». Это выражение мне нравится особенно. Это у него эскалация, а у меня уже истерика! Приходит, допустим, из школы ребенок – его школьная форма запихнута в рюкзак ногами, да еще и притоптана, потому что ему было лень переодеваться после физры. Он эту самую форму вытаскивает, как будто делает одолжение, и бросает на гладильную доску. То есть у матери вместо спокойного вечера – гора стирки и глажки. Ребенок тут же, надев наушники, утыкается в планшет и огрызается, если просишь его помыть посуду, убрать за собой разбросанную одежду, заправить кровать и так далее. У него – переходный возраст, он страдает, мечется и испытывает стресс. А я, мать, должна все это терпеть и ласковым голосом спрашивать: «Ты чем-то огорчен?» Да ни за что! Никаких нервов не хватит! Это он у меня должен спрашивать: «Мамочка, ты чем-то огорчена?» Да, очень огорчена. Тройкой по физике, например. Брошенной грязной тарелкой тоже очень огорчена. И жвачкой вперемешку с бумажными салфетками, которые он не вынул из брюк, а я их постирала, и теперь все белье в ошметках салфетки.
Еще советуют делать подростку на ночь расслабляющий массаж, жить его интересами, в том числе музыкальными, интересоваться его предпочтениями в стиле одежды и переписываться с ним в чате, например. На подростка нельзя кричать, читать ему нотации, разговаривать «между делом», критиковать и так далее. Вы этого не знали? Конечно, знали. И что – у вас хватало на это терпения?
У меня нет никакого желания переписываться с ребенком в социальных сетях, тем более под чужим именем. Так делают многие мамы. Один раз я видела страницу сына. Его физрук там фигурирует как Димон. А девочка Настя, которую я помню с двумя косичками и разбитой коленкой, превратилась в барышню в купальнике. Нет, я не хочу этого видеть. И фотоприколы, которые они постят, меня тоже не веселят. Меньше знаешь – лучше спишь. Вот с этим я полностью согласна.
Я иногда не знаю, как реагировать на просьбы и поступки сына-подростка. Недавно он попросил купить ему ружье для игры в страйкбол. Ныл целый месяц про то, что ему жизни нет без страйкбола и что уже у всех его друзей есть и ружья, и пистолеты для ближнего боя, и берцы, и только он один ни разу не играл. Я полезла в Интернет и ужаснулась тому, что выхватил из обилия информации мой материнский глаз – травматично, до четырнадцати лет пользоваться нельзя, потом можно, но не рекомендуется без защиты на всех местах, носить оружие без сопровождения взрослых нельзя. Конечно, я сказала «нет» и проорала обязательную программу про чтение книг, отлучение от планшета, несделанное задание репетитора по языку.
Сын, естественно, обиделся и прокричал в ответ, что его не признают одноклассники, вооруженные до зубов ружьями для страйкбола, что его никто не понимает, никто не слышит и вообще… На слове «вообще» он ушел в свою комнату и уткнулся в планшетник.
Я, как строгая мать, немедленно завела песню о том, что планшетник – страшный вред, что при наличии троек по физике стоит заняться физикой, а не играми, и можно вообще забыть про страйкбол и играть в шахматы – для мозга полезнее и безопаснее. И еще о том, что деньги мне не падают на голову и покупать ему всякую ерунду, опасную для жизни, я не намерена. И пусть он лучше слывет ботаником, зато будет здоровым, а не с синяками по всему телу и отбитыми мозгами.