Осторожно: снежный человек!

Гусев Валерий Борисович

– Что еще, Леха?

– У тебя недостаток информации.

У меня, вообще-то, много недостатков. А один из них – недостаток терпения. Мне так и хотелось ухватить братца за ухо.

– А дальше, Дим, они перебегают через ущелье и исчезают в горах. Будут там на ветках всякую сациви собирать.

– Сациви – это цыпленок, – машинально поправил я. – Они на ветках не растут... – Спохватился: – И как они перебегут через ущелье?

– Цыплята?

– Бандиты.

– Там, Дим, давно уже все предусмотрено. Там, Дим, через

ущелье лесенка перекинута. Штурмовая, кажется, называется. Очень красивая.

Он помолчал, внимательно и долго смотрел мне в глаза, а потом сердито спросил:

– Понял?

Я молча кивнул. А потом сообразил:

– Арчил же нас запер.

Алешка расхохотался.

– Арчил – наивный человек. А ты, Дим, ужасно простодушный.

Тут и я расхохотался. Потому что мы сидели с ним у распахнутого окна. Вот и вся легенда. Про мудрого горца Арчила.

Однако, оказалось, далеко не вся.

Ну выберемся мы из дома, ползком доберемся до лодки, а потом бдительный Арчил бросится за нами в погоню и за уши притащит обратно.

– Леха, – сказал я. – Надо бить врага его же оружием.

– Поленом, – сказал Алешка решительно.

– Ты что! – возмутился я. – Такого мудрого горца!

– Да не Арчила, Дим! – захохотал Алешка. – Дверь – поленом.

Тут я вообще оказался в тупике. В чем и признался:

– А зачем нам дверь поленом колотить?

Алешка даже попятился от меня и осторожно спросил:

– У тебя температуры нет? Может, съел что-нибудь несвежее? Дим, нам нужно его дверь поленом не колотить, а подпереть, чтобы он в погоню не выскочил. Правильно сказал?

– Так, да, – согласился я. Мне даже стыдно стало.

Мы вылезли в окно, сторонкой добрались до сакли, заглянули в дверь – Арчил работал. Только как-то странно: на столике перед ним лежала не рукопись, а карабин, и Арчил старательно его чистил.

Мы толкнули дверь. Нырнули за угол сакли. Дверь захлопнулась – будто сквозняком. Арчил ее опять распахнул. Мы повторили операцию. Арчил встал уже с ворчанием на родном языке. Когда дверь захлопнулась в третий раз, он что-то громко сказал в ее адрес – обругал, наверное, – и больше не распахивал.

Я подпер дверь поленом, и мы спустились к морю.

И опять нам повезло – был хороший, почти попутный ветерок.

Мы за десять минут долетели под парусом до камня, который «в море слез». Вытащили на него лодку и встали на тропу войны.

Она нам уже была знакома, поэтому до места мы добрались гораздо быстрее, чем в первый раз.

Алешка не соврал. Через ущелье, прямо от двери, была перекинута узкая металлическая лестница – вроде мостика.

Не теряя времени, мы взялись за ее край и сильно дернули на себя. Дальний конец лестницы сорвался с карниза, и она, мелькая ступеньками, кувыркаясь, полетела на самое дно ущелья. Оторвалась от коллектива.

– Жалко лестницу, – сказал

я. – Красивая была. По ней здорово в колодец лазить.

– Ничего, Арчил ее потом достанет. Он по горам, как козел, скачет.

– Как архар, – уточнил я. – Козел – это Злобин. Пошли обратно. Надо поскорее горца освободить.

Мы благополучно вернулись. Причалили. Взбежали сторонкой к сакле.

Опа! Вырвался мудрый джигит. Полено отброшено в сторону, дверь распахнута. Внутри – никого. Ни Арчила, ни его карабина, ни его друга «Максимова». Правда, шашка висела на месте.

– Его похитили, Дим! – Алешка прижал ладони к щекам. – Они здесь были и его украли!

– Его украдешь! – не согласился я. – Он шашкой из одной головы сразу две делает.

– Они его застали врасплох. За запертой дверью.

– И куда они его дели?

– Дим! Автоматы!

Мы кинулись к лежанке, отбросили бурку – никаких автоматов.

Не сговариваясь, мы помчались к колодцу. Уж если его утащили, то только этим путем.

Однако тут все было в порядке. Мы столкнули с крышки камни, сбросили ее на землю, заглянули в колодец. Вода в нем была, правда, уже заметно ниже уровнем, но следов Арчила в колодце не было.

– Чего будем делать?

– Надо Володе сообщить.

– А как?

Как, как. Как обычно. Однако и тут нас ждало разочарование. Мопеда на его обычном месте не было. И вообще нигде не было.

– Морем пойдем!

– Ага. К утру как раз и доберемся.

Надо признаться, мы немного растерялись. И даже почувствовали свою вину – ведь это мы поставили Арчила в безвыходное положение.

– Но ведь у него был карабин, Дим! Он бы их всех перестрелял.

Да, карабин... Он как раз его чистил, когда мы шалили с дверью.

Я подошел к столу. Конечно, никакого карабина, это было ясно. Только стопочка исписанных листов, придавленная от ветра круглым, как мяч, камнем. Верхний лист почему-то имел всего несколько слов.

Я вытянул его и прочитал вслух: «Которые глупые дети, они сидят дома. Колодец – не лазить, шашка не трогать, в море – не плавать. Кушать хорошо. А. Мамаладзе».

Мы подошли к бочке, которая служила обеденным столом. Там, прикрытые полотенцем, находились аппетитные блюда.

– Ничего не понимаю, – сказал я.

– Я – тоже, – признался Алешка.

И тут произошло такое, что мы вообще потеряли последние понятия.

В сакле возник какой-то совершенно посторонний звук. Непривычный здесь, но по жизни знакомый.

– Мобильник! – первым догадался Алешка. – Володя Арчилу оставил!

Мы, как крыски на звук волшебной дудочки, пошли на этот звук.

Точно! На полке, между двух кувшинов, верещал мобильник.

Алешка схватил его и отозвался:

– Оболенский слушает!

– Проверка связи! – послышался знакомый голос. Я бы даже сказал – родной.