Осторожно: злая инквизиция!
Шрифт:
— Это надо отметить! — провозгласила я на правах хозяйки. Магазина.
Возражающих не нашлось.
На дверь было вывешено многозначительное «Закрыто в связи с магнитными бурями», торговый зал резко переоборудовался в бар, а начальники-подчиненные и случайные залетные ведьмы — в одну довольно пьяненькую компанию.
Мы устроились на полу и дружно ржали над собственными шутками.
— Господи, как хорошо! — блаженно простонала Ленка и взъерошила волосы. — Он мне сказал, что я ему больше не нужна, представляете? Я счастлива! Я так боюсь, что он передумает и опять примется душу мне вынимать! Я молиться готова, лишь бы он не передумал!
Черная змея коварства ворохнулась в животе. Да-да, прямо среди вина.
— Ну, молиться я не умею! — деловито забулькала я вином, разливая его по бокалам. — Зато умею колдовать!
Дина и Катя сделали дружно Очень Страшные Глаза, а я широким жестом обвела окружающее нас оккультное бохатство.
— Ксения Егоровна, — поморщилась Лена, отпивая. — Ну что вы как маленькая?
— Ой, Тёмина! Не будь занудой! Тебе что, жалко?! Забыла, как с подружками в сочельник на суженого гадала?
— Ага, гадала, что хорошего вышло-то? — бубнили в Ленке остатки разума, но выпитое вино им не помогало, а я продолжала командовать:
— Так, девы! Несите свечи! Да с витрины берите, что вы мнетесь?! Ленка, бери мел, рисуй круг! Давай-давай, круг ты должна нарисовать сама!
Только сегодня и только сейчас — мастер-класс «Охмури доверчивого человека и вовлеки в ритуал обманом, коварством и немножко дурью». Стажеры внимали с азартным любопытством и разве что не аплодировали.
Ленка, с бокалом вина в одной руке и «магической» свечкой в другой, послушно повторяла несложные действия и старательно бормотала про замыкающиеся пути и заплетающиеся дороги. Моя сила текла в созданные ей каналы и наполняла их.
И меловые линии сплетались в магический узор, наглядно показывая, чем иногда может обернуться невинная шутка.
— И будет защита моя крепка! — торжественно повторила за мной Тёмина.
И я отпустила нити.
Круг замкнулся. Все, это, конечно, совершенно и ни разу не проклятие, но страдать от этого недоумка Лена больше не будет. Правда, мы, бабы, создания предприимчивые: мы-то — и не найдем, от кого пострадать?..
Мрачную мысль прервал «гром» аплодисментов: эти две дурочки с переулочка таки не удержались.
Доигрывая роль до конца, я раскланялась, отсалютовала бокалом…
Слабенькие женские овации стремительно завяли, когда от двери прозвучали размеренные, неторопливые хлопки, от которых у присутствующих все волоски на теле встали дыбом.
— Не виноватая я, — брякнула Динка и зажала себе рот руками.
— А нас уже такси ждет… — самая сообразительная, Катя подхватила двух других под локоточки, запихнула в туфли и поволокла на выход.
— Мы разве вызывали? — Лена ничего не поняла, но и не сильно возражала, оглушенная алкоголем и ритуалом.
— Так оно ждет, когда уже вызовем! — нашлась Катерина. — Всего вам добренького, Максим Владимирович! Рада видеть вас — жуть как, но так спешим, так спешим!..
Макс молчал, провожая всю суету каменной физиономией, только в глубине глаз да в уголках губ подрагивало что-то похожее на усмешку.
А я стояла посреди разоренного Шабаша и отстраненно думала, что зря я все же его на лишай с почесухой не прокляла, но ведь это сделать никогда не поздно!
— Только попробуй, — почти ласково произнес инквизитор и шагнул в мою сторону. — Посажу на пятнадцать суток и буду… пытать.
Хриплый голос, расширенные зрачки. Медленное, гипнотическое приближение. А у меня — дрожь по позвоночнику и мокрые трусы.
Сволочь ты, Соколов. Садист и последняя сволочь.
Я отвернулась и прошествовала в свой кабинет.
— Откуда начнете инвентаризацию, Максим Владимирович, со склада или с торгового зала?
Сюр повторения. Дежавю. Не знаю, что в очередной раз случилось в Крапивине, но почему — именно его? За что — именно его? А он? Что, не мог отказаться?
Я перегнулась через стол, чтобы достать и швырнуть ему в рожу ведомость, и в следующее мгновение на мои бедра легли тяжелые ладони, вжимая мою задницу в…
Да ты совсем охренел, Соколов!
Резко обернувшись, я оказалась нос к носу с родной инквизицией, зажатая между ней и столешницей.
— Я не по этой части, Ксения Егоровна…
Макс боднул меня в лоб, мимолетно потершись о нос кончиком носа. И меня буквально затрясло от желания вцепиться в него всеми конечностями — и больше не отпускать. Никогда. И пусть как хочет объясняет начальству паразита в виде ведьмы на своей спине. Но…
Но я стиснула зубы и сделала каменное лицо. Правда, не отстранилась и не вырвалась. Потому что, если он будет меня удерживать, я не выдержу, а если не будет — то точно сидеть мне в застенках, ибо есть предел ведьминскому самоконтролю! «Не виноватая я, граждане инквизиторы, он сам пришел…»
Макс тихонько вздохнул, сунул руку во внутренний карман пиджака и выудил оттуда конверт.
— Только не говори, что ты мне еще пачку трупов притащил! — расфырчалась я, взламывая печать.
Одинокий лист плотной бумаги, золоченые буквы.
Приказ. Решением Ордена… назначается… Хозяйкой города Крапивина… вступление в силу с момента подписания…
Это была последняя капля. Злость вскипела во мне вместе с силой, черная, темная, непроглядная. Она развернулась крыльями, пологом, ночным безлунным небом, хлынула вовне, ударяясь об инквизиторские щиты, но не отхлынула, как должна была бы, а облепила густой чернотой…
«Ну что, хозяйка, жрем, или пусть еще поживет?»
Долгий взгляд. Глаза в глаза.
И я нехотя шевельнула мизинцем. Ай, силы на него тратить еще.
И тьма послушно растаяла, затаившись в тенях.
— Ты охренел, Соколов, — сообщила я и с наслаждением разорвала плотный лист приказа.
— Это не я, это решение свыше.
— А я не про это.
У меня почему-то не получалось даже беситься. Вывалить на него всю непередаваемую остроту ведьминского темперамента. Только глаза почему-то щипало.