Остов
Шрифт:
Теперь он трогает ее лицо. Вытирает слезы, но они продолжают капать, несмотря на все его усилия.
Он привлекает ее к себе, сжимает в объятиях, позволяя ей выплакаться. Наконец она переводит дух.
– Извини, просто я…
Она шмыгает носом в рукав флисовой куртки, надетой поверх ее бесполезного тонкого свитера. Это его куртка.
– Так ты это серьезно?
Она закрывает лицо ладонями.
– Да ладно тебе. Никто же не пострадал. А если честно, я не уверен, что смог бы. Только не принимай это на свой счет.
Она
– Кто бы мог подумать, что конец света я буду встречать с единственным парнем, которому не хочется заняться сексом в последние мгновения жизни.
– Думаю, таких, как я, гораздо больше, чем тебе кажется. А если серьезно, это сейчас ты лапочка, а еще совсем недавно бегала туда-сюда, поливая водой несчастное животное.
Он подмигивает ей, и ее обволакивает тепло. Она расслабляется.
Ник забавный, добрый.
Как хорошо, что он не поддался на ее провокацию. Она слегка постукивает по тыльной стороне его ладони – благодарит за то, что не дал ей выставить себя дурой.
Черту они переступили и теперь лежат молча, прислушиваясь к дыханию друг друга и рокоту прибоя.
– Как думаешь, это правда? Конец света?
– Не знаю.
Рут садится на коврике и смотрит на простирающийся перед ней океан. Кромка горизонта подернута розовым светом.
– Смотри.
Ник тоже садится и обращает взгляд туда, куда она показывает пальцем.
– Светает?
– Не думаю.
Рут вскакивает на ноги, не отводя глаз от горизонта. От выкуренного в голове невообразимая легкость. Ее пошатывает.
– Это оно?
Розовая полоса на небе ширится. Теплый бриз ласкает ее лицо. Зарево разрастается. Рут смотрит, словно завороженная, не в силах отвести глаза.
Потом содрогается, будто в отвращении: что-то подсказывает ей, что нужно бежать от этого света. Она хватает Ника за руку, дергает, заставляя подняться с песка.
– Бери вещи. Неси их к киту. Живо!
Ник выполняет ее указание, наблюдая, как она мчится к киту. Рывком поднимает с земли старый коврик, быстро надевает на плечи рюкзак Рут. Бежит следом за ней, сгружает все у рыла кита.
Она пытается раскрыть огромную пасть в оранжевых отметинах.
И тогда его осеняет: рычаг. Им нужен рычаг.
Он кидается к пикапу, роется в кузове, ищет за запасной шиной.
Только бы найти.
Он снова рядом с Рут, орудует монтировкой.
Одну сторону его лица омывает лунное сияние, вторую озаряет жгучий розовый свет.
Она слышит, как Ник, покряхтывая, приподнимает верхнюю губу кита и обнажает стену длинных сочлененных роговых пластин.
– Держи.
Рут наклоняется, принимая на себя вес верхней губы кита.
Она тяжелая, но удержать можно. Словно поднимаешь громоздкую портьеру вроде той, что в театре закрывает сцену. Занавес? Кажется, так это называют.
Под ее руками Ник вставляет монтировку под китовый ус – фильтрующие роговые пластины, охраняющие доступ к пасти кита.
Рут начинает потеть. Ветер с моря становится теплее, и она чувствует, как кожу лица щиплет от усиливающегося жара розового сияния.
Ник теперь полностью освещен. С помощью монтировки ему удается приподнять верхнюю челюсть и просунуть обе руки под китовый ус. Одной рукой он берется за верх пасти, второй – за низ и начинает ее раздвигать.
Из темноты пасти исходит горячий смрад. Они же там задохнутся, думает Рут, испекутся насмерть.
– Бросай туда вещи.
– Что?
Рут отпускает губы и помогает Нику раздвигать челюсть.
– Залезай!
Он орет во все горло, силясь перекричать вой ветра. Лицо его лоснится от пота.
Она хочет сказать, что это безумие, но смотреть на него уже не может: свет слишком яркий.
Горячий ветер обжигает кожу, опаляет, словно огнем.
И она подчиняется.
Бросает во мрак пасти свои рюкзаки и заползает на мягкий влажный огромный язык животного. Кажется, что она лежит на горячем мокром матрасе. Запах чудовищный – одуряющая соленая гниль мусорной ямы. Над ней дугообразный свод пасти кита, в которой можно не только сидеть, но и стоять во весь рост.
Рут поворачивается к Нику.
Его губы шевелятся, но она его не слышит. Зажимает уши ладонями в тщетной попытке приглушить пронзительный свист.
Ник тоже заползает в пасть и изнутри опускает верхнюю челюсть, отгораживаясь от розового сияния. Их окутывает мрак.
Ее одежда пропитывается теплой влагой с языка кита.
В пасти жарко, нестерпимо жарко.
Они сварятся, думает Рут. Задохнутся, а потом сварятся.
Нужно выбраться отсюда. Глупая была идея.
А потом, в темноте, она чувствует, как Ник накрывает, придавливает ее своим телом, выжимая из ее легких воздух.
Она делает вдох, и ей кажется, что от вкуса, появившегося во рту, ее вот-вот стошнит.
Ник обхватывает ее руками и крепко держит. Его голова находится прямо над ее головой.
Невообразимо громкий шум. Ей кажется, что у нее вот-вот полопаются барабанные перепонки.
– Закрой глаза.
Его голос раздается прямо у ее уха. Он вынужден кричать, чтобы она услышала его сквозь сверхъестественно жуткое завывание.
Рут закрывает глаза, зажмуривается.
Вой внезапно стихает. Их обволакивают мрак, безмолвие, сырость.