Остров без пальм
Шрифт:
Так быстро я давно уже не гоняла. Сначала в ушах грохотал «Candal Rock» Элвиса Пресли, потом его сменили «Back in the USSR» незабвенных «Биттлз», велосипед подскакивал на выбоинах, а вместе с ним подпрыгивала в седле и я. Будь у меня спидометр, наверное, он показал бы страшные цифры. Может, даже сломался бы от жутких перегрузок.
Как бы то ни было, но уже через четверть часа я была на месте. Оставив велосипед в придорожных кустах, тенью индейца Джо из книги о Томе Сойере я двинулась вдоль ограды.
Следовало отдать должное Бизону — кое-что в красоте он понимал. Половину
Так или иначе, но на двухбашенный коттедж Бизона мы, как и многие жители поселка, частенько приходили поглазеть. Потому и времени на изучение мне тратить не пришлось. Я все здесь давно знала.
Дом, напоминающий цитадель, меня не интересовал, а вот живая изгородь из ежевики внимание определенно заслуживала. По замыслу Бизона, ежегодно поливаемая и подстригаемая, она со временем обещала превратиться в подобие крепостной стены, но пока ежевичная баррикада только начинала свой разбег ввысь, и, взобравшись на придорожный тополь, я без хлопот сумела разглядеть обустройство обширного двора.
В следующую секунду из груди моей едва не вырвался радостный вопль. Мне повезло: почти сразу я увидела Глеба. Братишка сидел у кромки бассейна и развлекался тем, что гонял по кругу здоровенный радиоуправляемый танк. Монстровидная игрушка разбегалась по стриженной траве и резко тормозила в какой-нибудь паре сантиметров от мраморного края бассейна. Тут же громоздился замок из «Лего». Шикарный, надо сказать, замок — с блоками и моторчиками, закрывающими подвесные ворота, с обилием пушечек, катапульт и прочих разрушительных механизмов. То есть дома у нас тоже водились наборы «Лего», но разницу разглядел бы и слепой. Я даже обиделась за папу, потому что отлично помнила, как он покупал нам все эти коробочки с дешевеньким «Пазлом» или очередным «Лего». Не передать — с какой гордостью выкладывал он перед визжащим Глебушкой свои покупки и как азартно они принимались изучать чертежи и рисунки, а после строить по ним машинки и здания. К слову сказать, и я во всем этом участвовала. И вовсе не казались нам те наборы простенькими и дешевыми. Сейчас я даже подумала, что за дорогие игрушки нужно по-пиратски хватать и топить в море. Якорную цепь на шею — и за борт! Чтобы не разжигать зависти, чтоб не охладевали к миру сами дети. Ведь, бог ты мой! — сколько мы строгали и клеили, не имея желаемого! Делали чудные грузовички из картона, строили домики из глины, а деревянные роботы-монстрики вполне заменяли нам мультяшных трансформеров. И кто скажет, что это плохо? Что делать игрушки своими руками не интереснее, чем покупать готовое в магазине?
Вот и к этому замку Глебушка интереса совсем не проявлял. Возможно, успел наиграться в первые дни. На башни с пушечками не смотрел, гонял себе дурацкий танчик и раздувал щеки. Гудел, должно быть, вместе с электромотором игрушки.
Я внимательно оглядела ближайшее пространство. Левее бассейна, в беседке, накрывшись журналом, дремал
— Глеб! — тихо позвала я.
— Кто это? — испуганно пискнул он.
— Вот, чудак! Уже забыл родную сестру?
— Ксюша! — чуть было не сорвался он на крик, но я тут же грозно шикнула:
— Тихо!.. Незаметно подойди ближе. Поговорим.
Он приблизился. Я едва видела его сквозь густую зелень, но мне тут же захотелось подхватить его на руки, крепко обнять и перецеловать во все его щеки-подбородки-носы. «Богатая» жизнь не изменила его. Он был все такой же худенький, бледный и маленький.
— Ксюш, почему ты не войдешь через ворота? — приглушенно поинтересовался Глеб.
— Через ворота нельзя… Лучше скажи, где мама?
— Так это… Они же улетели. С моим новым папой.
— Каким еще новым, что ты городишь. Папа у нас один!
— Я же ничего такого… Это они велели называть новым. — Глеб виновато насупился, а я по-настоящему разозлилась. Подумать только! — эти красавцы смылись на Карибы, а его оставили здесь…
— А тебя почему не взяли?
— Ну-у… Мама сказала, что там пираты, климат нехороший, кактусы, — маленьким опасно.
— Чушь собачья! Какие еще пираты…
— Они говорили, что есть еще на некоторых островах. Нападают на суда, потом выкуп просят.
— Не допросятся… — я оглянулась по сторонам. Пока все было тихо.
— Ксюх!
— Чего?
— Я всю ночь тут плакал. Сразу, как приехали. Мама меня усыпила, наверх ушла, а я проснулся и стал плакать. Знаешь, как здесь плохо!
Глеб уже не рассказывал — жаловался. И казалось, опять вот-вот расплачется.
— А сегодня не плакал?
— Сегодня нет. Мне валерьянки дают. Таблеточки такие. Желтенькие.
— С тобой что, никто не играет?
Глеб замотал головой.
— Они сказали, что скоро вернутся, а сами не едут и не едут.
Я вжалась лицом в зеленую ограду, насколько позволяли ежевичные колючки. Хотелось быть ближе к моему надутому разобиженному брату.
— А танк у тебя откуда?
— Это мне новый… То есть как бы Марат Аркадьевич подарил.
— Бизон, что ли?
— Ага, еще в первый день… Но мне все равно скучно.
Я сердито, почти по-змеиному зашипела. Будь у меня капюшон — раздулась бы метра на два, а был бы яд, непременно ужалила бы Марата ибн Аркадьевича…
— Еще сторож Сережа все время покрикивает, — в голосе Глеба прозвучали плаксивые нотки. — И няня заставляет называть ее Полиной Владимировной. И чтобы обязательно на «вы».
— А больше они ничего не хотят?
— Хотят, чтобы ложился в восемь и ел все, что дают.
— Пища, небось, дерьмовая?
— Да нет… — Глеб смутился. Мальчиком он был честным и врать не любил. — Пища ничего… Ананасы дают, киви с бананами, мясо там разное… Только все равно ничего не хочется. А они заставляют.