Остров горного дьявола
Шрифт:
Шел Одзава кратчайшим путем до ближайшего населенного пункта. Так, по крайней мере ему казалось. После нескольких часов тщетных блужданий, ноги бойца стали подкашиваться. И он решил передохнуть.
Кусок сушеной рыбы, глоток дождевой воды и Одзава почувствовал себя намного лучше. Приятно осознавать, что в этот момент ты сам себе хозяин. Никто больше не погонит тебя на очередное задание. И не надо бояться шальной пули. Лейтенанту все равно: погибнут его люди или нет. Он ни свою жизнь не ценит, ни чужую… То, что Мацусима спас всех – большое везенье для нас и позор для лейтенанта.
В самом
Никто ничего толком и не понял… Эти двое – лейтенант с капралом – готовили растяжку и всё шутили: какой замечательный получился подарок американцам на Рождество. Как американцы смогли подойти так бесшумно?.. Хорошо – Мацусима держался в стороне и вовремя заметил опасность. Сколько лет прошло, а до сих пор перед глазами та же картина: солдат с карабином на взводе. Видно, что в плен брать не будет. И тут: выстрел – боли нет и непонятно то ли американец промазал, то ли уже всё…
Оказалось – Мацусима его уложил…
А год спустя Мацусима сам слег в лихорадке. Я ему предложил добровольно сдаться. Он конечно же был против. Ещё бы! Как он мог вести себя иначе перед командиром! Такэда тут же рассвирепел… А за что? За то, что хотелось спасти того, кто спас всех. Если бы Такэда приказал сдаться – Мацусима бы выжил. Это ясно…
Уже к вечеру Одзава вышел на злополучную переправу, ту самую, на которой его чуть не подстрелили. Постояв немного возле обрыва, он вознамерился было штурмовать преграду. Однако, постояв немного, передумал. И к тому же, зачем рисковать, если еда в рюкзаке еще есть, а командира больше нет и не будет. Вот она, свобода! От американцев теплого приема ждать не стоит. Оно и понятно. Будут допросы разные: из какого подразделения, где и с кем воевал. Но они же не звери. Говорили, что к пленным относятся нормально. Конечно, сначала поместят в лагерь для военнопленных, а там как-нибудь всё уладится и можно уже подумать о возвращении домой. Такие мысли лелеял в своей голове Одзава, шагая вдоль обрыва, вниз по течению, в поиске более безопасной дороги.
Перед самым заходом солнца он доплелся до пологого берега, здесь река сужала своё русло настолько, что представлялась весьма удобной для форсирования. Одзава снял с себя китель и ботинки, затолкал их в рюкзак и подняв свои пожитки над головой, ступил в воду.
Успешно сопротивляясь быстрому течению, боец шел по твердому дну шаг за шагом всё ближе и ближе к противоположному берегу. Но тут везенье дало осечку. Дно оказалось с провалом. Лишившись точки опоры, Одзава оказался в бурлящем потоке и его понесло туда, откуда доносился рокот водопада.
***
Какой-то местный мальчишка с обезумившими глазами мчался во весь опор из леса в родную деревню. Добравшись до своего дома, где хозяйка готовила еду, он, словно ошпаренный заголосил:
– Там… возле реки человек… он меня схватить хотел… я его видел. Он там, он гнался за мной!
– Какой человек? Где? – переспросила мать.
– Не знаю… он сюда идет…
На крик из хижины вышел отец; простоватый на лицо с полусонными глазами.
– Что случилось?
– Там… человек… – выдохнул мальчуган.
И он не врал. Из леса к людям вышло тело в рваных штанах и босиком. Глава семейства смекнул, что это существо не из местных и пошел ему навстречу. Соседи сперва наблюдали за происходящем со стороны. Но постепенно чужак собрал вокруг себя толпу любопытствующих из нескольких мужчин, одной женщины с ребенком на руках и двоих подростков. Он молча смотрел то на одного, то на другого каким-то странным рассеянным взглядом.
– Тебе кого надо? – спросил на тагальском отец перепуганного мальчишки.
– Я америкацу хосю здавайся! Хоросё? – прокорявил на английском пришелец и в подтверждении своих слов демонстративно поднял руки вверх. Это был Одзава.
***
Ирмос заполнял бумаги у себя в кабинете. Заниматься писаниной он не любил. Подобная рутина вызывала у лейтенанта тошноту, и чтоб заглушить её, он достал флягу и плеснул себе в рот порцию горячительного. Но вернуться к бумагам лейтенанту было не суждено – на улице возник какой-то непонятный шум.
– Сержант! – крикнул Ирмос, разглядывая деревенскую толпу под окнами.
Акино тотчас явился на порог.
– Узнай по какому случаю возле полиции народу больше, чем людей!
Сержант исчез. И, обернувшись через минуту, доложил:
– Японца поймали!
– Кого?! – удивился лейтенант. – Что за бред!?
– Самурая поймали! – настаивал Акино, не скрывая волнения. – Живого!… Ребята из деревни его связали и сюда приволокли.
– Что бы там ни было, – с долей скептицизма произнес лейтенант, – тащи это сюда, разберемся…
В кабинет ввалились несколько парней и с нескрываемой гордостью предъявили шерифу пленного японца. Из одежды на Одзаве по-прежнему были только рваные солдатские штаны. Однако сердобольные рыбаки добавили японцу один аксессуар – веревку с палец толщиной, коей связали несчастному руки до локтей. Так, на всякий непредвиденный случай…
Лейтенант созерцал всю эту панораму в полном недоумении. Но тут из толпы выдвинулся щуплый мужичонка низенького роста, неопределенного возраста и, ткнув указательным пальцев в Одзаву заявил:
– Господин лейтенант, это он чуть не убил сына Диего!
– Да… да… Это верно, это он! – подхватили остальные.
– Он гнался за ним, стало быть хотел убить, – продолжил щуплый. – Но мы, то есть я и вот ещё ребята со мною, мы, стало быть, все обезвредили его…
– Who are you? – спросил лейтенант у Одзавы.
– Я рядовой японской армии, – ответил тот на родном языке.
– О! – воскликнул Щуплый. – Слышали? Все слышали? Я вам что и говорю, это самурай! Настоящий! Японский! Что б ему пусто было!
– Парни! – крикнул Ирмос, поскольку желающих посмотреть на живую диковинку было слишком много. – Вы проявили бдительность! Это похвально! А теперь ступайте по домам! Дальше уже наша работа.
Люди стали покидать кабинет. В то же время возле полицейского участка собралась почти вся деревня. Люди активно обсуждали судьбу японского солдата. Кто-то говорил, дескать, таких надо расстреливать. Иные утверждали, что японца надо предать суду.