Остров Пряностей
Шрифт:
— Хотя могу предложить вам, почтенный, купить рыболовный баркас, — подумав, выдала жрица.
— А вы его на буксир?
— Именно.
— И до Плиска от Потрясателя? — уточнил я.
— Ну-у-у… в принципе да, можно и так.
Хм, явно думала «прибрать к рукам», а вот что это: попытка получить какую-то прибыль, потому что «благодарность», или феерическая жадность — непонятно. Хотя беседа показала, что скорее первое, чем второе: три авра за дорогу было не просто очень дёшево, а смешно. Понятно, что «попутка», о чём Хиза предупредила: Потрясатель будет останавливаться в нескольких местах по своим делам. Но даже в
— Возможно, мне понадобится меню получше стандартного или удобства, светлая. За них я доплачу, уже не в рамках «благодарности», а по нормальной цене, — озвучил я.
Ну просто сорить деньгами не особо люблю, но и скопидомничать — никакого желания. Девица действительно благодарна, а пользоваться этим, не испытывая нужды в деньгах — жлобство.
— Тогда договорились, почтенный. Направимся в порт, присмотрим вам баркас?
— Я предполагал, светлая, что вы этим займётесь и встретите меня в порту. Я в лодках, судах, плотах и прочем не очень разбираюсь.
— Можно и так, — поморщилась она. — Тогда будьте на закате… А что я сказала, видом, что вы так веселитесь?! — возмутилась она.
— Да скорее я не сказал, светлая. Отплыть я смогу не раньше завтрашнего утра, от восьми до полудня. И то точно не скажу время, только примерный период. Но баркас должен быть готов к этому сроку, чтобы я мог покинуть Рачительный без промедления. Это возможно?
— Это… несколько сложнее, но возможно. И будет…
— Десяток авров?
— Пяти хватит, почтенный. Но мне нужна причина: если вы намерены совершить что-то, что нарушает законы корифейства — я хочу это знать, — на последнем я скептически поднял бровь, жрица хмыкнула и пояснила. — У Потрясателя и так довольно… неоднозначное положение. Но я, как и команда, можем быть в Рачительном, Силневе, Плиске, да том же Золотом, не опасаясь правосудия корифея.
— Понятно. И если я, скажем, вырежу пол-Рачительного, и узнают, что я после этого подвига скрылся на Потрясателе…
— То мы станем именно врагами корифею, чего я не желаю.
— Да и я, светлая. Проблема моя… ну скажем так, имеет те же корни, что ваше нежелание вставать в порту Рачительного. На Гордости Лидари вы меня почувствовали? — уточнил я небезынтересный момент, на что последовал кивок. — В общем, губернатор считает себя моим командиром.
— Считает?
— Да. С полудня это не так. И завтра с утра я хочу при скоплении владеющих и чиновников донести до него этот занятный факт.
— Поня-а-атно, — ухмыльнулась Хиза. — Если узнает капитан Тралк — он вам ещё и приплатит. Но это не точно, хотя за рассказ — буду благодарна и я, и мой супруг.
Собственно, можно было и не рассказывать. Но тайны особой в этом событии нет, узнает так и так. Загнёт цену… Ну, возможно, хотя после обращению к Эвру — вряд ли. А уж после клятвы, что будут ожидать меня с восьми пополуночи до часа пополудни — так я практически совсем успокоился. Но именно «практически»: вариант «шутки» никогда не стоит исключать, так что всё своё барахло я размещу на аркубулюсе, и если меня никто не будет встречать — рвану в джунгли. К тем же Аверчикам в гости — дорогу знаю, а на месте
Передал Хизе пару авров на покупку баркаса и распрощался. Искать запасные варианты можно, но их особо нет, а с учётом слов Шута… В общем, оставим себе два варианта: Потрясатель и побег в джунгли.
Ну и стал готовиться, собирать барахло. Поговорил с Ганом: и насчёт Марики, для которой я не стал просить деньги за аренду назад.
— Рабыня? — приподнял он бровь.
— Уже нет. Вольная от меня, заслужила.
— А зачем вы обращаетесь ко мне, почтеннейший?
— Так без сознания, чёрт знает, сколько проваляется — вымоталась, заслуживая.
— Понятно, — протянул Ган с таким видом, как будто прикидывал, куда прикопать разорванное и затраханное тело.
Ну… скажем так, я перед Миркой, точнее, перед собой выполнил все обязательства. А дальше за ней пусть Шут приглядывает: аватаром абы какая «простая ве-е-ерующая» не станет, это точно.
И, естественно, упомянул завтрашнюю встречу у губернатора.
— Знаю, почтенный и, само собой, буду. Как и все владеющие Рачительного: послание Корифея, награждения, иной раз — подмога от рати владениям. А нынче, с учётом сборов, — по-лисьи ухмыльнулся он, показывая, что все, кто надо — в курсе, — на приёме будут даже те, кто десятилетиями их игнорировал.
В общем, собрался, подготовился, защитил духом дверь в комнату слуг — не летальным, а сигнальным. Кстати, вселением Шута всех моих духов из Мирки вымело, не уничтожило, а выкинуло в навь. А ещё, собираясь спать, я уставился на всё так же свернувшуюся калачиком на моём погоне Диньку. Падать она не падала, лежала, как приклеенная, окружающие её не видели. Но спала беспробудно, я даже пальцем потыкал — не просыпается.
«Пусть спит мелкая», — вдруг пришло от Потапа. — «Устала она, все боится „бесполезной“ перед глупым шебуршенем показаться».
— Хм, как-то не…
«Потому и говорю: глу-упый!»
— Сам такой, — нашёл я соразмерный аргумент. — На шкаф, где вчера ночевала…
«К себе возьму», — отрезал Потап. — «Завтра она тебе не пригодится, а если враги — так и помереть может без толку».
— Ну, вариант… — на последнем я не договорил: гигантская призрачная лапа сгребла Диньку с погона и исчезла с ней.
«В цветок посажу» — пришло от топтыгина. — «Светится», — довольно сообщил он. — «Я — любоваться».
— А я — спать, — хмыкнул я, заваливаясь в койку.
Думал, буду ворочаться, думать мысли различной глупости и ненужности и прочее. Но упал и заснул. То ли Потап постарался, то ли сам вымотался и не заметил, но следующее после падения в койку воспоминание — стук в дверь служки с кофе и мёдом.
Позавтракал, проверил и перепроверил всё: от Мирки до того, не оставил я что-то нужное. Аркубулюс, с учётом барахла, напоминал бабку с баулами, но мне было не до эстетики, хотя сам я, само собой, оделся в сорочку и брюки и даже сюртук подготовил: пригодится уже в губернаторском обиталище. Ну и потелепался на аркубулюсе, смотря вслед влекомой гелеакулюсом крытой пролётке Гана. Ну а мне и так хорошо, да и торопиться смысла никакого. Добирался до дворца час, неторопливо, оглядываясь, вежливо пропустив несколько пролёток. А у распахнутых настежь ворот никаких стражей на виду не было, а были служки. Один из которых в пояс поклонился и попросил мое почтенство следовать за ним.