Остров сбывшейся мечты
Шрифт:
Вениамину Рощину было попросту стыдно.
– У него мозги подростка, – недоуменно сказал Бабкин, когда они с Макаром вернулись в машину Сергея. – В голове не укладывается…
– Ошибаешься. Мозги у него вполне взрослые. Расчетливые такие мозги. Просто он плохо разбирается в людях, поскольку привык, что весь мир вертится вокруг него.
– Получается, что в первый раз он нас все-таки обманул.
– Да нет, не обманул. Нас с тобой интересовало исчезновение Вики, и здесь он не соврал. Умолчал о Нине Стрежиной, но и только.
– Будем с ней встречаться?
– Зачем? Дамочка облапошила
Идеи у Бабкина имелись, и ни одна не пришлась ему по душе.
– Может, поговорить с ней? – предположил он.
– Рано. Если она подругам ничего не рассказывает, то тебе и подавно не скажет. Подкупать ее бессмысленно – Аслана мы все равно не переплюнем, а убеждать девицу в том, что мы пришли с лучшими намерениями, бесполезно. Мы ничего о ней не знаем. А должны знать.
Оба замолчали. Сергей завел машину, выехал со двора.
– Забрось меня в книжный, – попросил Макар. – Хочу книжку купить, которую Каморкин рекомендовал к прочтению.
– Очередной любовный роман? – усмехнулся Бабкин.
– На этот раз фантастика. Или фэнтези… Не помню точно: скажу, когда книжку увижу.
– А чем они отличаются?
– Как чем? В фантастике пришельцы, другие планеты – иные миры, в общем. А в фэнтези гномы, феи, драконы…
– В моем детстве подобное называлось сказкой, – заметил Сергей.
– Сказкой называется, когда у гномов есть золото, у фей волшебная палочка, а у драконов три головы. А если у гномов бластеры, у феи жезл всевластия, и дракон – не дракон, а генно-модифицированный мутант, то это фэнтези.
– Ясно.
Бабкин припарковался у магазина, откинулся на спинку кресла, без выражения глядя на светящуюся витрину. Снова посыпал дождик, и огни витрины за мокрым стеклом казались размытыми пятнами. Сергей прищурился, и пятна расплылись окончательно.
– Завтра подъезжай к десяти, будем думать, – сказал Макар, бросив на напарника короткий взгляд. – Серега, мы ее найдем.
Удивленный столь неожиданным для Илюшина обещанием, Бабкин собрался спросить, откуда такая уверенность, но не успел.
– Когда-нибудь, – прибавил Илюшин. – Наверное. То, что от нее осталось. Косточка там, косточка тут… Так, глядишь, и соберем.
– Поганец ты! – Бабкин хотел рассердиться, но почувствовал, что ему против воли хочется рассмеяться. – Не шутят такими вещами, Макар!
– Шутят любыми вещами, мой трепетный друг. А такими – особенно. До завтра.
Глава 12
Обвязать пустые канистры веревкой получилось лишь с восьмого раза. Экспериментальным путем Вика выяснила, что трех канистр – мало, а на пять не хватит длины веревки. В результате она остановилась на четырех, хотя и боялась, что ноги будут болтаться в воде. Но при необходимости можно было вытащить их наверх: общая длина получившегося плота позволяла поместиться Вике целиком, если прижать колени к животу.
Оставался вопрос устойчивости «судна» и его прочности.
С устойчивостью решилось легко: небольшое количество воды, залитое внутрь канистр, позволяло им ровно держаться на поверхности океана даже под тяжестью Вики и не слишком глубоко уходить вниз. Но с прочностью девушке пришлось помучиться.
Сначала она обмотала каждую канистру, завязывая веревку вокруг нее узлом, но обнаружила, что веревки еле-еле хватает на три канистры. К тому же получившуюся конструкцию нельзя было назвать плотом, поскольку бутыли болтались в воде отдельно друг от друга. Вике же нужно было связать их плотно. Тогда она выложила составные части своего будущего плота на песке и протянула веревку сверху и снизу канистр, но на воде они попросту выскальзывали из веревки, как только плот ударяла волна посильнее. Оказаться в середине пути барахтающейся в море без плота Вика не собиралась: она предполагала, что, и кроме мурен, найдутся существа, встреча с которыми будет для нее смертельной.
В конце концов после долгих попыток она нашла решение. Веревку пришлось разрезать на две части, но лишь после того, как Вика убедилась, что этот способ действительно позволяет связать канистры друг с другом прочно, чтобы они не болтались в веревочном кольце.
По каждой канистре шли глубокие желобки сверху, снизу и посередине. Вика сразу поняла, что желобки не дадут веревке съехать с канистры, а, значит, плот не развалится. Не завязывая узлов, она протянула две веревки по верхнему и нижнему желобку, описывая восьмерку вокруг двух канистр. В места, где должны были быть узлы, Вика подсунула под веревки куски ткани от разорванной футболки. А там, где ткани не хватило – измочаленные пальмовые листья, которые она старательно растирала камнем до состояния тряпки. Теперь веревка не скользила по мокрому пластику, а вдавливалась в мякоть листьев или хлопковую ткань.
– Надеюсь, канат не перетрется, – хрипло проговорила Вика, разглядывая свой плот.
Со вчерашнего вечера ей было больно глотать, а голос сел, словно она простудилась. Миндалины опухли. В «лекарственном» ящике Вика нашла нужные таблетки, но, рассмотрев внимательно коробку, заметила, что упаковка надорвана. Она положила таблетки обратно и начала каждые полчаса полоскать горло морской водой, морщась и отплевываясь. Поначалу боль усилилась, так что Вика чуть не расплакалась от жжения в гортани, но постепенно утихла. К вечеру резкая боль ушла, и осталось только ощущение, что в глотку напихали колючек, которые разбухли от воды.
«Таблетки из лекарственного ящика пить не буду, – решила Вика. – Что здесь еще? Бинты, пластырь… Все нужно взять с собой». Она деловито обдумывала то, что предстоит сделать, рассчитывала время, вспоминала о мелочах, записывая их прутиком на песке под деревом, отгородив место с записями коробками. Голова ее была ясной, и даже осознание того, что весь ее план может провалиться, не мешало Вике помечать, что нужно сделать в первую очередь, что – в последнюю. «Вода, нож, закрыть голову и спину, сделать весла»… Она хотела справиться за сутки, но опасалась, что не успеет. Осталось всего три банки с тушенкой, одну следовало взять с собой. Плыть голодной Вика боялась – она помнила, что постоянно теряла сознание на берегу, и допускала, что одной из причин мог быть голод. «В океане нельзя падать в обморок. В океане нужно только плыть, плыть и плыть».