Остров Свободы 12.04.1961
Шрифт:
Даже я сыграл, кстати. Внёс стандартный взнос и сел за самый простой стол на шестерых игроков. Два американца, похожих на самых обычных работяг-техасцев, два европейца, один азиат (как он здесь очутился, я не знаю), я и крупье. Я сумел продержаться и вылететь предпоследним, то есть, проиграть чемпиону нашего стола. Неплохо, наверное. Или просто повезло. Я поздравил победившего меня японца, пожелал ему удачи и победы, и перешёл в разряд зрителей.
Потом мы с Ли сидели на трибунах и болели. Было весело. Чемпионом стал самый обычный парень из Техаса. 20 баксов
Несмотря на солидный выигрыш и серебряный браслет, европеец был откровенно недоволен этим, процедил сквозь зубы в сторону победителя что-то наподобие «сраный ковбой, воняющий лошадиным дерьмом», за что едва не лишился своих фарфоровых зубов. Хорошо, наша служба охраны, набранная исключительно из моих бойцов, сработала моментально и загасила конфликт. Парни молодцы!
Что-то мне подсказывает, что американцы теперь рванут к нам толпами! Сбылась их заветная мечта — самый обычный парень, один из них, смог стать кумиром публики и миллионером. Жизнь налаживается! Наша жизнь, жизнь нашего остова и нашего народа…
А вот теперь главное. Вроде, я всё сделал. По крайней мере, придал вектор и нужное направление. Можно взять отпуск, о котором так долго мечтал. Пока молодой, пока я не дряхлый старик. Пока эти простые радости доставляют мне удовольствие — девушки, солнце, океан, свобода и тишина…
Всегда хотел взять симпатичную девушку, или двух, прыгнуть на яхту и рвануть месяца на три-четыре подальше от цивилизации... Но всё откладывал, откладывал, пока не закончилась молодость. А там уже и теплого солнышка не хотелось, оно только раздражало, и девушки уже так не радовали. Вернее, радовали, но всё реже и реже... В этот раз не хочу так...
Осталось уладить мелкие дела, а затем я возьму яхту и в отпуск. Пусть Рауль всем управляет здесь. Или рвану в Союз, посмотрю на СССР 60-х. В прошлый раз мне там понравилось. Люди такие… откровенные, чистые, честные… Люблю русских.
Первый звоночек прозвенел, когда я максимально расслабился! Хотя, это уже был совсем не звоночек… Вот знал, что не в моём положении расслабляться, но вся эта ровная и спокойная жизнь сумела усыпить моё чувство самосохранения, а может эта ситуация с возрождением и перерождением тоже сыграла свою роль. В прошлой жизни таким беспечным я не был.
А ведь Ли предупреждала… Сразу от двух её подруг, с которыми я «познакомился» на яхте Аристотеля (выгодные знакомства дали результаты), поступили сведения о готовящейся против меня операции. Вот только я отмахнулся. Ну готовится… Такие операции готовятся годами, и большая часть из них так и остаётся на бумаге. Кто же знал, что уже этой ночью…
В мою машину врезался тяжёлый, гружёный грузовик, когда мы с парнями вечером возвращались домой. Визг тормозов, предупреждающий крик водителя, удар, боль, короткий полёт, потеря ориентации и забвение — вот всё, что я помню. Без лишнего шума, без стрельбы и взрывов, нас просто снесли
Тёмная спящая улица, удачный выбор места, относительная безлюдность и удалённость от центра. Шум… Ну машины врезаются. Катастрофы происходят. Пока разберутся. Если вообще будет кто-то разбираться. Хорошо, что со мной не было Ли или Альбы. Хоть это успокаивало. Девчонки тут не при чём…
Очнулся я в машине. В чужой машине. Рядом со мной сидели… чужаки, переодетые в форму моих парней, а на моих руках были застёгнуты холодные наручники. Я сидел на заднем сидении между двумя здоровыми и хмурыми вояками, автомобиль прыгал на кочках и ухабах, неся нас в сторону побережья, и мы наверняка давно уже выехали за черту города.
— Не переживай. О покушении на тебя даже никто не узнает. Пока. — Увидев, что я очнулся и поглядываю на них, обратился ко мне тот, что сидел на переднем пассажирском сидении. — Никто не хватится тебя. В этот раз мы сделали всё чисто. Следы аварии убрали, пару случайных свидетелей тоже. А твоих парней… Их уже никто не найдёт.
Голова гудела, в правом ухе постреливало, а в челюсти что-то похрустывало когда я открывал рот. А ещё меня немного укачивало и тошнило. Наверное, головой я приложился неслабо.
— Они мертвы? — Разлепил я пересохшие губы и едва выговорил тяжело дающиеся слова.
— Мертвее не бывает. — Хмыкнул мой собеседник, плечистый и серьёзный тридцатилетний мужик с лицом прирождённого вояки.
Он наклонился ко мне, держа в руке наполненный шприц, ловким движением, несмотря на тряску в машине, сделал быстрый укол в мою ногу, и молча отвернулся. Через минуту снова повернул голову, посмотрел внимательным, изучающим взглядом, снова потянулся ко мне, и в этот раз просто расстегнул наручники на моих запястьях.
— Смотри, как хорошо. Ты теперь смирный и умиротворённый. И если нас остановят, ты даже не сможешь ничего сболтнуть лишнего. Новая разработка. — Похвастался он. — Полностью угнетает волю. А мы твоя охрана — охрана самого команданте. Всегда мечтал охранять первое лицо государства. Ловко придумано?
Я взглянул на него. Кубинская форма, и самодовольная американская морда. Он прав, на лицо взглянут в последнюю очередь. Если будут проверять, посмотрят на меня, на форму этих ублюдков… И всё.
— Понял, да? — Обратил он внимание на мой оценивающий взгляд. — Теперь мы вывезем тебя отсюда и… Дальше уже сам увидишь.
Сопротивляться не хотелось, жить не хотелось, умирать не хотелось, ничего не хотелось. Лекарство, вернее то, что вколол мне этот утырок, работало на все сто. Где-то на задворках сознания мелькала мысль, что это не мои чувства, что меня накачали… Я всё понимал, но делать ничего не хотелось.
Дальнейшее будущее представлялось очень мрачным. Подвалы ЦРУ, пытки, допросы, признания на камеру во всём, чего я даже не делал, лишь бы очернить меня и наше дело. А потом придут ребятки к нам в правительство и наведут порядки, раз я такой плохой. Америка любит наводить порядки... Но мне было плевать.