Остров
Шрифт:
– Греки были слишком здравомыслящими, чтобы ставить вопрос: «или» – «или». Для них все было: «не только, но также и». Не только Платон и Аристотель, но также и менады. Без этих снимающих напряжение танцев моральная философия не имеет силы, тогда как без моральной философии не знаешь, как танцевать «Танец ракшасы». Мы позаимствовали страницу из старой греческой книги, только и всего.
– Очень хорошо! – с одобрением отозвался Уилл. Но, вспомнив (как вспоминал он рано или поздно, каким бы острым ни было его наслаждение и каким бы искренним ни был энтузиазм), что он никогда не говорит в ответ «да», Уилл рассмеялся: – В конце концов, здесь нет никакой разницы.
– Да, только и всего, – согласилась миссис Нараян. – Но уметь мириться с собственной судьбой – это уже величайшее достижение.
– Вы так спокойно все воспринимаете.
– А какой толк в истерике? Политическая ситуация вряд ли бы улучшилась, но наше внутреннее состояние стало бы намного хуже.
– Затопчи его, затопчи, – вновь запели дети, и доски пола задрожали от топота. – Затопчи его, затопчи!
– Не думайте, – продолжала миссис Нараян, – что это единственный танец, которому мы учим. Отводить энергию дурных чувств, конечно же, очень важно. Но не менее важно умение выражать добрые чувства и истинные мысли. Выразительные движения, в данном случае – выразительные танцевальные жесты. Если бы вы пришли вчера, я показала бы вам урок мастера, который преподает в нашей школе. Но, к сожалению, сегодня его нет. Он приедет к нам опять не ранее чем во вторник.
– Какого рода танцам учит он?
Миссис Нараян попыталась описать. Никаких прыжков, никаких быстрых движений. Ноги прочно стоят на земле. Только наклоны и волнообразные движения коленей и бедер. Вся выразительность заключается в руках, от кончиков пальцев до плеч; важны также движения головы, мимика и особенно – выражение глаз. Движения от плеч вверх и в стороны не только красивы, но и полны символического смысла. Мысль заимствует очертания ритуального и стилизованного жеста. Тело превращается в иероглиф, в ряд иероглифов-поз, переходящих от одного значения к другому, подобно стихотворению или музыкальной пьесе. Движения мускулов представляют движение сознания, переход от Тождественного во Многое, и от Многого – к присутствующему повсюду Единому.
– Это медитация в действии, – заключила она. – Метафизика махаяны, выраженная не словами, но символическими движениями и жестами.
Они вышли из зала через другую дверь в короткий коридор.
– Что у нас следующим номером? – спросил Уилл.
– Младший четвертый, – ответила миссис Нараян. – У них сейчас урок элементарной прикладной психологии.
Она открыла зеленую дверь.
– Итак, теперь вы знаете, – услышал Уилл знакомый голос, – что боль терпеть необязательно. Вы сказали себе, что булавка не колется – и она не кололась.
Они вошли: Сьюзила, очень высокая по сравнению с сидящими в классе детьми – и пухленькими, и худыми, – стояла посреди комнаты.
– Боль терпеть необязательно, – повторила она, – но не забывайте: боль возникает, когда что-то не в порядке. Теперь вы умеете избавляться от боли, но не делайте этого необдуманно, спросите себя прежде: какова причина боли? И если что-то не в порядке, или причина неясна, скажите маме, что у вас что-то болит, или учителю, или любому взрослому. И только тогда убирайте боль. Только когда знаете, что все необходимое будет сделано. Вы поняли? А теперь, – продолжала она, ответив на все заданные ей вопросы, – мы немного поиграем. Закройте глаза и представьте, что вы видите старого беднягу минаха с одной ногой,
Конечно, они его видели. Калека минах, очевидно, был их закадычным другом.
– Видите так же ясно, как сегодня утром, во время ленча. Не надо смотреть с напряжением – просто глядите на то, что перед вами, окиньте его взглядом – от клюва до хвоста, от блестящего, круглого маленького глаза до оранжевой единственной ноги.
– Я слышу его, – вмешалась маленькая девочка. – Он говорит: «Каруна, каруна!»
– Неправда, – возмущенно перебил ее другой ученик. – Он говорит: «Внимание!»
– Он говорит и то, и другое, – уверила их Сьюзила, – и еще много чего. Но продолжайте представлять. Представьте, что перед вами два одноногих минаха. Три одноногих минаха. Четыре одноногих минаха. Видите их всех?
Да, они видели их всех.
– Четыре одноногих минаха в четырех углах квадрата, и пятый посередине. А теперь поменяйте их окраску. Вот сейчас они белые. Пять белых желтоголовых минахов с оранжевой ногой. А теперь головы стали голубыми, ярко-голубыми, а остальное туловище – розовым. Пять розовых птиц с голубыми головками. Но они продолжают менять цвет. Сейчас они пурпурные. Пять пурпурных белоголовых птиц с бледно-зеленой ногой. Ах, да что такое! Их уже не пять, их десять. Нет – двадцать, пятьдесят, сто. Около тысячи! Вы видите их?
Некоторые дети видели без малейшего затруднения, а для тех, кто не мог увидеть всю стаю, Сьюзила дала задание попроще.
– Пусть их будет хотя бы двенадцать, – сказала она, – десять, даже восемь. Восемь – это очень много минахов. А теперь, – сказала она, после того как дети вызвали всех пурпурных минахов, кто сколько смог сотворить, – теперь пусть они улетают. – Она захлопала в ладоши. – Прочь! Все до единого! Никого не осталось. А теперь вы видите не минахов, а меня. Я одна, в желтом. А теперь меня две – в зеленом. Три – в голубом, в розовую крапинку. А теперь четыре – и все в ярко-красном. – Она захлопала в ладоши. – Все пропали. И появилась миссис Нараян и ее забавный спутник с ногой в лубках. Каждого по четыре. А теперь они все в зале, встали в большой круг. И танцуют «Танец ракшасы».
– Затопчи его, затопчи!
Послышался дружный смех. Несколько танцующих Уиллов и миссис Нараян выглядели довольно потешно. Сьюзила щелкнула пальцами.
– Прочь! Исчезли! А теперь вы видите своих пап и мам – по трое пап и по три мамы – и все они бегут по игровому полю. Быстрей, быстрей, быстрей! Вдруг все исчезли. А вот опять появились. Исчезли. Появились, исчезли... Появились, исчезли...
Хихиканье переросло в громкий хохот с взвизгиваниями, и наконец прозвенел звонок. Урок элементарной практической психологии закончился.
– Зачем нужны эти игры? – спросил Уилл, когда дети убежали поиграть, а миссис Нараян вернулась к себе в кабинет.
– Нужно понимать, – ответила Сьюзила, – что мы не полностью подвластны своей памяти и воображению. Если нам доставляют неприятности наши мысленные образы, мы должны как-то себе помочь. Показать, как это делается, и отработать на практике не сложней, чем научить письму или игре на флейте. Сначала детей учат простейшим приемам (это вы только что видели), которые методично переходят в систему приемов освобождения. Освобождение, конечно же, неполное. Но ломоть хлеба лучше, чем совсем ничего. Эта техника не приведет вас к раскрытию природы Будды, но поможет подготовиться к этому раскрытию, освобождая от преследования призраков, от бесполезных сожалений и тревог о будущем.