Острова луны

Вологжанина Алла

– Тьфу! А чего ты драться-то полезла? – не выдержал и заорал паучерт. – Я, между прочим, приказ нарушил. Не вредить тебе, козявке противной! Но не попадаться же Радовой на опыты?!

– Ничего себе, – опешила Карина, – оно разговаривает!

– Не хуже тебя, – буркнул паучерт, – во всяком случае, покультурнее. Отпусти меня уже, мерзкое ты создание. Не сбегу.

– Сейчас, так я и поверила. – Карина покрепче стиснула добычу. – Тем более что ты ври, да не завирайся. Про «Страж Глубин» в смысле. Я тогда только в комнату вошла, а ты меня уже того… порезал и в окно кинулся.

– А,

это… – Паучерт ни капельки не смутился, разве что замялся слегка, видимо, не ожидал, что девчонка помнила все обстоятельства его визита в «Страж Глубин». – Ну-у-у, ты в компании этого гнусного Кру явилась! А значит, не ты, так он, не сразу, так через секунду, но точно драться бы полезли. Имею я право постоять за себя? Заблаговременно. А что? Может, у меня более тонкое восприятие времени, ты об этом не думала?

– Я о тебе вообще не думала! – Карина перестала его трясти, но не выпускала. – Значит, и у Клары, и у Эррен был именно ты? Зачем ты приходил? Шпионил?

Паучерт фыркнул и показал Карине язык:

– Конечно, шпионил. Я – кто? Паучерт. У меня контракт! Как будто не знаешь.

– Вообще-то никто не знает, – подал голос Митька. Спасибо, друг, что перестал бессловесно подхихикивать. – Ия тоже не знаю. Так что с этого места можешь поподробнее, не стесняйся.

– А про контракт я поподробнее не могу! Там такие пункты есть, что нарушишь – не обрадуешься. Вы в самом деле все дураки или хотя бы через одного? Вы же постоянно имеете дело с такими, как я. Вот ты, девчонка, почти каждый день!

– Что ты бред несешь? – рассердилась Карина.

Но тут Рахасса прервал их чертовски (паучертовски!) содержательную беседу тем, что встал на ноги и потянулся, разминаясь.

– Они не знают, – бросил он паучерту. – Ты болван, если забыл, что вы договорились с людьми… и тварями тоже хранить этот пустяковый в общем-то секрет. Из коммерческих соображений.

– А теперь бред несешь ты. – На дракона Карина разозлилась не меньше, чем на паучерта. – Хоть кто-нибудь может объяснить, о чем вы?!

Рахасса скрестил руки на груди и оперся о стену, давая понять, что за разъяснениями – это не к нему. На паучерта же было жалко смотреть. Он съежился так, что едва не выскользнул из Карининого захвата, посерел (надо понимать – побледнел), глазки его забегали. Видимо, понимал, что дракона-то девочка-волк удавить не сможет, а вот паучертика, маленького и несчастного, – запросто. Поэтому выпалил:

– Феи! Феи!

– Что – феи? – спросил Митька, нехорошо щурясь.

– Я – паучерт, – сообщил паучерт, – а кто, по-вашему, паучертовки? Феи!

Карина замотала головой. Эту мысль хотелось одновременно и выкинуть из головы, и как-то утрамбовать да пристроить среди уже имеющихся.

– Погоди-погоди, – пробормотала она, – но феи же… белые. Аты?

– А для тебя цвет кожи – проблема, что ли? – осклабился тот. – Думаешь, мы единственный вид живых существ, где мальчики одного цвета, а девочки другого? А как же уточки?

– Но они с крылышками! Феи, а не уточки. То есть тьфу, уточки тоже, но они тут вообще ни при чем!!!

– И что-о? – осмелел пленник. – Даже на твоей убог… Однолунной родине водятся какие-то муравьи, у которых

самцы бескрылые, а самочки очень даже того… летающие. А еще у фей панциря нет. – Он исхитрился постучать кулачком по тому странному месту, напоминающему паучье туловище, из которого росли все шесть его ножек. – А лезвия у них, между прочим, получше наших. Но они же бе-е-е-еленькие – он высунул язык, дразнясь довольно противно, но не злобно, – ма-а-аленькие, всякий обидеть может… Карина выпустила паучерта, но тот не спешил убегать. Ей хотелось не то что руки вымыть, а просто вымыться. Войти в воду и плыть, плыть, плыть подальше от всего этого. Что же, получается, И-ин, Е-ен и Ю-юн… шпионили за ней? Доносили? Кому?

А то непонятно, Кариночка. Домик фей появился в «Страже Глубин» вместе с паучертом. Не папа «компенсировал неподаренных кукол» дочке, ох не папа. И она ничего не пыталась компенсировать, а просто желала знать о Карининых перемещениях. Тьфу… Хорошо еще, Карина держала феечек в глубинном мешке, откуда не извлекала с того самого злополучного дня – экзаменов и гонки. Но, как знать, может, феи могли слышать происходящее прямо из глубины?

– Извините. – Карина метнулась к своему основательно потрепанному и, кажется, порванному в схватке с львом рюкзаку. – Если я сейчас этого не сделаю, то у меня мозг взорвется…

Три парня, включая вредного паучерта, не возражали. Понимали, наверное, что девушка со взорванным мозгом способна взорвать мозг всем собравшимся. Спинной, головной и даже костный. А всем собравшимся сейчас только этого и не хватало.

Рюкзак действительно пострадал в трех измерениях. И даже в четырех – от разрывов в трехмерке глубина сместилась и уменьшилась. Крышка-крыша домика фей неловко перекосилась. Карина рывком вытащила красивую коробку. Вместо вежливого стука ударом сшибла крышку. Цветной туман, похожий на завихрения галактик с космических фотографий, вырвался наружу, разделился на три завитка, и каждый обернулся пухленькой барышней в цветном комбинезончике.

– Юная моя госпожа, – сердито сложила ручки на груди И-ин, зависая прямо напротив Карининого лица, – ты в своем ли уме? Разве можно так вламываться? Это же дом как-никак, хоть и временный.

Карина, удивляясь собственному проворству, легко сгребла фею в горсть. Юшка и Ешка ахнули тихим хором. Хор испуганных пау-феечек, надо же! Однако, точности ради, это был не хор, а дуэт. И главная фея не собиралась превращать его в трио.

– Что на тебя нашло?! – заверещала она как резаная. – Ну-ка выпусти и расскажи все толком, госпожа ты моя катастрофа!

– Вы мне врали! – бросила ей в мордашку Карина.

И выпустила И-ин. Вообще-то ей хотелось стиснуть феечку до реберного хруста, но она сдержалась.

– Вы шпионили за мной. Доносили все… моей маме, да? Как же мерзко, Ишка! Я думала, мы подружились, а вы, значит, отрабатывали контракт с такими гадючими пунктами… Нет, я понимаю, вы – сервис, я типа клиент, ничего личного, но это все равно мерзко!

И поняла, что ревет. Вернее, что уже некоторое время ревет. Презент, чтоб его, перфект континуос. А еще поняла, что внутри ее образовался провал.