Острова на реке
Шрифт:
– Конечно, ты свободна Патриция, а как может быть иначе. Но свобода не освобождает нас от благоразумия. Надеюсь, ты будешь помнить о нем. А теперь с сознанием выполненного долга мы можем спуститься в ресторан и познакомиться с местной кухней.
После обеда, когда они вернулись в комнату, Надин подошла к телефону и набрала свой первый московский номер. Разговор длился несколько минут, затем она положила трубку и взглянула на дочь. Патриция лежала на кровати с книгой в руках. Странная она все же девушка, первый раз в этом городе, но при этом, кажется, не испытывает никакого желания познакомиться с ним поближе. А ведь это не просто город, это город, где родилась ее мать. Впрочем, весьма похоже вела она себя и в Нью-Йорке, и в Риме, и в Токио.
– К нам скоро должен прийти гость, – сказала Надин.
– Ты хочешь, чтобы я ушла.
– Вовсе нет. Просто я тебя предупреждаю о том, что тебя ожидает в ближайший час.
Мужчина оказался высоким, статным и красивым. Надин украдкой взглянула на дочь и увидела, что пришелец произвел на нее впечатление. От недавней расслабленности
Мужчина говорил на хорошем французском, но Надин ответила ему на еще более хорошем русском, вызвав у того немалое удивление. Однако то ли воспитание, то ли профессиональная привычка не задавать ненужных вопросов, не позволило ему как-то выразить свое отношение к этому факту.
– Мы выполнили то, о чем вы нас просили, – сказал гость. – Пожалуйста, ознакомьтесь. – Из аташе-кейса он достал толстую папку и положил ее на стол перед Надин. Она открыла ее и стала быстро листать. Судя по всему, эти ребята проделали немалую работу, по крайней мере, ей хватит этого чтива на целый вечер и придется прихватить еще добрую часть ночи. Но она не сомневается, что справится с этой непростой задачей.
– Большое спасибо, надеюсь это хорошая работа.
– Мы тоже надеемся на это, мадам – позволил себе улыбнуться мужчина. – Если у вас возникнут какие-нибудь пожелания, замечания или дополнительные просьбы, то мы рады будем выполнить их. – Он замолчал и выжидающе посмотрел на нее.
– Вы хотите, чтобы я расплатилась с вами прямо сейчас? – безошибочно оценила смысл его взгляда Надин.
– Если это возможно, мы были бы весьма вам признательны.
– Это возможно в том случае, если вы возьмете мой чек.
– Мы не возражаем.
Надин выписала чек и протянула его мужчине. Тот быстро взглянул на него, а затем спрятал в карман.
– Мы будем рады быть вам полезными всякий раз, когда у вас возникнет необходимость в наших услугах, – сказал мужчина. Он встал, поклонился и через секунду исчез из номера. При этом, даже уходя, насколько успела заметить Надин, он не бросил и мимолетного взгляда на голые ноги Патриции. Можно себе представить, насколько она раздосадована, мысленно усмехнулась Надин. И как хорошо умеет контролировать себя этот супермен, одобрила она поведение своего гостя.
– Что это было за странное явление? – спросила явно заинтригованная Патриция.
– Я тебе объясню позже. Пока же могу сказать, что это мое чтение на сегодняшний вечер и может быть даже и на ночь, – кивнула она на толстую папку. – Но перед этим я тебе предлагаю прогуляться по Москве.
Несколько часов Надин и Патриция бродили по городу. Это была странная прогулка, когда, казалось, навсегда угасшие воспоминания сплошной чередой возвращались к ней, как потерянные, но чудом возвращенные деньги. Она даже и не подозревала, что ее память, словно кладовая, сохранила столько фактов, историй, впечатлений о вроде бы навсегда и безвозвратно ушедших в тину прошлого днях. Но самое удивительное, что город за 20 лет почти не изменился; все перемены, что она заметила, напоминали ей лицо, на которое нанесен грим, но который можно смыть за одну секунду. К ней даже закралась мысль: а правильно ли она поступает, что затевает всю эту историю. У нее такое чувство, что она собирается насильно вмешаться в события, к которым она не имеет по сути дела никакого отношения. Ею внезапно овладело ощущение неправедности всего того, что она собирается предпринять. Но усилием воли она прогнала его прочь; она знает себя, такое с ней случается не впервые, но всегда затем жизнь доказывала ей, что она поступила правильно, не давая взять над ней вверх укором собственной совести. На каком основании, в конце концов, мы считаем этот наш внутренний глас более истинным, чем то, что подсказывает ей разум. Выбирая между этими двумя советчиками, она всегда отдавала предпочтение тому, что советовал ей ум. И до сих пор у нее не было причин жалеть о сделанном выборе. Так она поступит и на сей раз.
Они вернулись в гостиницу уже к вечеру, когда небо начало постепенно менять окраску с голубого на темно-синий. Надин внимательно смотрела на дочь; кажется, ей понравилась прогулка по городу, и ее рассказ о нем, и она уже так не сердится на мать за то, что она оторвала от милых ее сердцу развлечений и заставила приехать в эту совершенно чужую страну.
Они вполне мирно поужинали в ресторане и, поднимаясь обратно в номер, Надин вдруг почувствовала нетерпение: что она сейчас прочитает в этом отчете? От того, что в нем написано, зависит судьба всех её планов. Впрочем, не стоит с собой лукавить, дело гораздо глубже; все эти годы она думала о том, как произойдет их новая встреча. Почему для нее это столь важно? Причин много. И даже не во всех ей хочется себе признаваться. Может, она позволить себе небольшое женское лукавство и сделать вид, что не вполне понимает того, что ей хотят сказать собственные чувства и желания. Хотя с другой стороны стоит ли столь примитивно обманывать саму себя? Ей ли, признанному знатоку и исследователю человеческой психологии делать вид, что
Она сейчас боялась одного, что дочь начнет приставать к ней с расспросами или затеет, как это она любила иногда делать, какой-нибудь бессмысленный диспут, но Патриция, по-видимому, уставшая за день от слишком частых смен впечатлений, не раздеваясь, повалилась на кровать и взяла книжку в руки. В таком случае, подумала Надин, ничего ей больше не мешает приступить к чтению. Она вдруг почувствовала, что волнуется.
Закончила она чтение поздней ночью. На соседней кровати равномерно и негромко посапывала Патриция. Надин выключила висящий над ней бра, но она знала, что даже полная темнота не поможет ей скоро заснуть. Никогда она еще не читала столь увлекательное повествование. Хотя с точки зрения литературного стиля и формы к нему можно предъявить множество претензий, однако само содержание сторицей компенсирует эти недостатки. Надо отдать должное этим ребятам из детективного агентства, они честно и даже талантливо отработали заплаченные им, прямо скажем, немалые деньги. Когда она несколько часов назад расставались с ними, легкое облачно сожаления проплыло по ее душе, теперь же она рада, что провидение направило ее именно к ним. Ею вдруг овладело нетерпение, скорее бы наступило утро, когда она сможет, наконец, приступить к выполнению своего плана. Теперь она почти не сомневается, что из этой затеи непременно вылупится нечто захватывающее, а все немалые ее затраты окупятся многократно. Впрочем, это ли для нее самое важное? Хотя, что самое важное и главное, она и сама точно не знает. И дальнейшие события как раз и должны помочь ей разобраться в этом запутанном вопросе. Но теперь она уверена, по крайней мере, в одном, что не зря вернулась в Россию. Не только потому, что тут закопаны ее корни, не только потому, что тут пролетела стремительной стрелой ее юность, не только потому, что тут остались ее друзья, но и потому, что только в этой стране возможно то, что скоро здесь с ними случится. Но вот что случится, этого она точно не знает. Да и не должна знать. Потому что жизнь всегда неожиданна и спонтанна, её нельзя заранее расписать и спланировать, как приход и уход электричек, и что всему в ней есть свое время.
Утром они в очередной раз спустились в ресторан позавтракать. Надин внимательно наблюдала за дочерью; Патриция, кажется, уже вполне освоилась в новой для себя обстановке. Надин видела, как внимательно рассматривает она встречающихся им на пути мужчин, не делая даже исключение для обслуживающего их любезного и красивого официанта, одаривает их многообещающей улыбкой. Надин знала, что эта одна из самых любимых забав Патриции, которая приносила ей большое удовольствие, но одновременно и немало хлопот. Надин не особенно боялась этого ее развлечения, так как по опыту знала, что Патриция гораздо благоразумнее и глубже, чем кажется окружающим. В этом она, кстати, сильно походила на мать; когда Надин было столько же лет, сколько сейчас ей, она вела себя очень похоже. Ей тоже безумно нравилась эта игра, нравилось наблюдать, как попадают в расставленные ею сети друзья и поклонники, как теряют они головы, готовые на любые поступки ради того, чтобы достигнуть желаемое. Конечно, при этом она тоже увлекалась и порою очень сильно. И все же она всегда сознавала, что все эти увлечения несерьезны, что, несмотря на кипящую в жилах кровь, она не совершит уж слишком неосторожного поступка, в последствиях которого будет долго раскаиваться. Была в ее характере какая-то черта, которая останавливала ее в решающую минуту, негромко, но повелительно говорила ей: «стоп, дальше идти опасно, надо нажать на тормоза». Потом, когда она обзавелась машиной, эта же черта характера совершенно неожиданно проявилась в ее манере водить автомобиль; она сразу полюбила быструю езду, но едва возникала на дороге какая-то опасность, едва шоссе чуть-чуть намокала всего от нескольких пролившихся капель мини дождя, когда появлялся малейший намек на возможный затор, как она тут же сбрасывала скорость до самого минимального предела и предпочитала медленно тащиться, рискуя опоздать на важную встречу, чем подвергнуть себя хотя бы гипотетической опасности. И тоже самое качество она замечает у Патриции; она старается поступать так, чтобы в любой момент можно было бы дать задний ход. И в данной ситуации ее, Надин, это весьма устраивает, так как дает дополнительные гарантии, что ничего не случится из того, о чем затем придется долго сожалеть.
– Куда мы сегодня поедем? – спросила Патриция, доедая мороженое.
– Мы отправимся с тобой к одному человеку. – Рассказать ей что-нибудь о нем, спросила Надин себя? Пожалуй, пока не стоит, нет смысла примешивать к чистым впечатлениям дочери о нем свои суждения.
Такси доставило их в тихий переулок в центре города и остановилось возле не слишком большого двухэтажного особняка. Дом, несмотря на свои скромные габариты и более чем солидный возраст, выглядел великолепно, как будто его только что сдали под ключ; на его выкрашенном в голубую краску фасаде не было не то что ни единой трещинки, не было даже пятнышка, а вся лепнина была тщательно отреставрирована и изображала какой-то эпизод из древнегреческого мифа. Но сейчас Надин было не до того, чтобы воскрешать в памяти школьный курс по истории, гораздо больше ее заботило желание скрыть свое волнение. Она должна предстать перед ним абсолютно невозмутимой и, словно сфинкс, загадочной и уверенной в себе. Только в таком обличье она сможет вызвать у него интерес к своей персоне.