Островитяне
Шрифт:
— У тебя плохая наследственность, — сказал как-то муж.
— Ты имеешь в виду, что мой папа был алкоголиком?
— Не в трезвом же виде он попал под поезд?
— А твоя жена в каком виде под него попала?
— Не смей ее трогать! Эта тема не обсуждается!
— Ага! Это святое! Значит, моя наследственность плохая, а ее хорошая!
— Ты же не могла ходить, — пробормотал муж, -без операции. Вдруг это передается по наследству?
— А истерия? Депрессивный психоз? Склонность к суициду? Ты на Элю посмотри! Чуть что -сразу в слезы!
— С девочкой все в порядке.
— И со мной в порядке. Мне двадцать
— Молодая еще, успеешь.
— А ты, Сережа?
— Намекаешь на разницу в возрасте? На то, что я для тебя старый? Что ж. Я тебя сюда не звал.
— Ты… — она даже захлебнулась от возмущения, — хочешь сказать, что я напросилась?!
— В общем-то…
— А совесть у тебя есть?
— Знаешь, Жанна, я для тебя немало сделал.
— Ну да! Пересадил из одной клетки в другую! Та была деревянная, а эта золотая, всего-то и разницы! Невелика заслуга!
— Ты сама этого хотела. И приложила немало усилий. Между прочим, я простил тебе грязный шантаж, который…
— Я знала, что когда-нибудь это всплывет! История о том, как я попала в твой дом! Значит, ты меня разлюбил! Раз до этого дошло!
— Раз до этого дошло, до выяснения отношений, значит, тебе больше нечем заняться, — сделал вывод он.
Сабуров обожал делать выводы. Он был человеком обстоятельным.
— Знаешь, ты прав. Мне пора пойти работать.
— Опомнись! У тебя даже высшего образования нет!
— Хорошо что напомнил!
После этого разговора она стала готовиться к экзаменам в институт. На заочное отделение, и, поскольку знания оставляли желать лучшего, на платное. Деньги за первый семестр муж ей дал. И ничего при этом не сказал, она же не склонна была выяснять отношения так часто. Если уж идешь на конфликт, то решения надо добиваться радикального. В институт Жанна поступила, Сережа-младший при этом пошутил:
— А я тебя обогнал. Ты ж только первокурсница! «Мамочка»!
Последний год он ее так и называл: «мамочка». А раньше просто Жанной. Отношения между ними были довольно забавные. Сережа-младший понимал, что Жанна по возрасту, скорее, старшая сестра, чем «мамочка». Но кровные узы их не связывают. В доме жила молодая, красивая женщина, и это его волновало. Да и сокурсники наверняка подшучивали.
Жанна же решила, что пора очнуться от спячки. Был номер телефона, по которому она долгое время не решалась позвонить. Но больше ей не на кого было рассчитывать. Когда она это сделала, ей стало легче.
— Где ты была? — спросил муж, когда однажды она вернулась домой заполночь. Пахло от нее духами и шампанским. Улыбаясь, Жанна объяснила:
— Ездила по делам.
— Ну-ну, — сказал он свое любимое. Мол, давай, девочка, ври дальше.
— Я не понимаю, ты меня в чем-то подозреваешь? Если хочешь знать, я искала работу!
— Опять у своего любовника?
— Что значит, опять?
— Я помню, как ты ищешь работу. И что происходит потом.
— За эти годы я хоть раз дала тебе повод для ревности? Я ни с одним мужчиной кроме тебя не общалась!
— Кстати, как Игорек поживает? Женился? Уже побежал в ЗАГС разводиться, едва услышав твой голос?
Жанна побагровела. Откуда он узнал? И хотя разговор с Игорем был деловой, ей стало стыдно. Парой нежных взглядов они-таки обменялись сидя за ужином в ресторане. Прошлое разве забудешь?
И
Спустя полгода она живет одна, учится, работает. Они с Сергеем расстались, но официально развод еще не оформили. Он вообще не принимает поспешных решений. С первой женой промучился пятнадцать лет, но ни разу даже не заговорил о разводе. Такой уж он человек. Звонит ей, сообщает новости. Будто ничего не случилось, будто уехала в длительную командировку. Но обязательно вернется.
А Жанна… Жанна вдруг начала по нему скучать. Уйдя из дома, она всерьез решила начать новую жизнь, встречаться с мужчинами, своими ровесниками или чуть старше. Но на первом же свидании почувствовала скуку. Нет, ей не двадцать пять. Между ней и этими мальчиками лежит глубокая пропасть.
До сих пор она могла тайком идти минут десять за компанией двадцатилетних девушек, беззаботных, смеющихся, одетых в обтягивающие джинсы и топики, и наслаждаться. Она, Жанна, такая же! Молодая, красивая, беззаботная! В обтягивающих джинсах по бедрам, с плоским животом, виднеющимся из-под короткой маечки. И на нее тоже смотрят, ею любуются. И никто ни за что не догадается, что было до того. Сколько операций ей пришлось сделать, сколько лечиться, чтобы быть сейчас такой, как все. Нормальным, полноценным человеком. Они не понимают своего счастья, потому что оно не в муках досталось. Счастья быть такой же, как все. И все-таки оно того стоило! Смотрите, любуйтесь! Я такая же!
Но потом выяснялось, что и не такая. Слушая своего собеседника за ужином в ресторанчике, она ловила себя на мысли, что относится к его словам снисходительно. Мол, давай, мальчик, свисти. Что такое настоящие проблемы, ты не знаешь. И как бы ты повел себя в ситуации, когда надо вытаскивать из тюрьмы любимого человека, а еще и года не прошло, как тебе была сделана последняя операция? Да, и такое в ее жизни было. Сергея обвиняли в убийстве и на этот раз улики у следствия были весомые. Ей пришлось бегать по инстанциям и даже провести собственное расследование. Но характер у Жанны был бойцовский. С тех пор прошло пять лет. Так неужели она разучилась бороться за себя, за свое счастье?
Она все никак не могла прийти в состояние полной гармонии, когда собственная правота не ставится под сомнение. Когда нет бесконечных терзаний: а правильно ли я поступила? А получится ли у меня? А не лучше было бы оставить все, как есть?
В результате за полгода в квартире у Жанны так и не побывал ни один мужчина. Она все никак не могла решиться и прощалась со своими кавалерами у порога. А потом не отвечала на звонки. Даже для Игоря, своего первого мужчины, к которому не уставал ревновать муж, она не сделала исключение. А тот постоянно напрашивался в гости. Она и сама не понимала, что происходит. Или полгода — срок слишком маленький? Для того чтобы почувствовать себя свободной женщиной, ощутить вкус жизни? Пока на губах только горечь. Свободна, но несчастлива. Опять не получается. Ну сколько же можно писать черновик? Пора жить набело!