Освобождение Омеги-4
Шрифт:
Дверь поддалась, и он достал из ниши небольшой пистолет.
— Что я, по-вашему, должен с ним делать? — спросил он, увидев, что пистолет заряжен.
— Может быть, и ничего. Это один из возможных вариантов вашего поведения, — ответил голос. — Сейчас я назову их все. Первый: вы говорите нам все, что нас интересует, после чего все вчетвером можете спокойно оставаться здесь. В этом случае пистолет не понадобится. Второй: вы можете застрелить свою подругу. Тем самым вы избавите ее от всего того, что мы сделаем с ней, чтобы заставить вас говорить. Но в этом случае вы должны знать,
Четвертый и последний вариант: вы ничего не делаете. В этом случае все трое погибнут в том порядке, который вы выберете сами. Последним умрете вы.
Марк посмотрел на пистолет. Сама идея воспользоваться им казалась абсурдной. Он вспомнил клятву, которую дал всего несколько дней назад: сохранять жизнь, а не уничтожать ее, и предшествующие годы тренировок. Такими грубыми средствами его не сломить. Он все еще шел впереди своих врагов.
— Вы с ума сошли, — пробормотал Марк.
— Правила игры могут показаться грубыми, — согласился голос, — но из этой ситуации есть выход. Вам всего лишь нужно рассказать о себе, это никому не повредит. Мы немного послушаем, и тогда все остальное не понадобится. Некоторые выбирали этот вариант. Например, ваша мама.
— Вы лжете, — сказал он твердо.
— Нам нет смысла лгать, — ответил голос. — Подумайте только, как еще могла она выжить? Возможно, ей было предложено больше вариантов, но не думаю.
— Что все это значит? — пытался понять Марк. — Что здесь происходит? — Ему хотелось нагрубить, но он подавил в себе это желание.
— Вижу, что вы упорствуете. Тогда, может быть, вы сами хотите задать мне вопрос? — прагматично предложил голос. — Подумайте о том, что она, по вашему мнению, не могла нам рассказать, и поинтересуйтесь, знаем мы об этом или нет.
Марк заколебался. Ему совсем не хотелось играть ни в какие игры с этими людьми. Да, он не станет играть с ними в «психологические прятки». Но с кем же он все-таки говорит? Он повернулся к Саатчи.
— Не обращай на них внимания. Нас скоро освободят.
— Я вижу, вы питаете надежду на освобождение, — голос стал веселым. — Не ждите помощи от ваших друзей. Результат зависит только от вас и от нас.
Марк вздрогнул. Мысль о спасении только пришла ему в голову, а они уже знали о ней. На миг он заподозрил какой-то подвох, какой-то ответ готов был всплыть из его подсознания. Словно он вот-вот проснется…
— Скажи им что-нибудь, Марк, — отвлекла его Саатчи.
— Что?
— Что-нибудь. — Она равнодушно пожала плечами. — А то они нас убьют.
Он насторожился. Как правило, он соглашался с ее предложениями, потому что в них был здравый смысл. Теперь же она проявляла подозрительную сговорчивость.
— Это не похоже на тебя, — возразил он. — Ты что, не видишь, чего они хотят? Я не собираюсь принимать их условий. Они хотят убедить
— Тогда что ты собираешься делать, Марк? — спросила она.
— Ничего, — ответил он. — Вообще ничего.
Она посмотрела на него совершенно спокойно.
— Четвертый вариант.
Он бросил пистолет на пол и крепко обнял Саатчи.
— Они ничего нам не сделают, — шептал он, словно молитву.
Когда Марк посмотрел на Саатчи, она не отвела своих глаз, и он вспомнил, что с рождения ее левый зрачок был обезображен ультрафиолетовым излучением. Он мысленно поежился и снова заглянул ей в глаза. Он был потрясен.
— Твои глаза… — сказал он тихо, заподозрив неладное.
— Что?
— Твои глаза, — повторил он увереннее. — Я запомнил их неправильно, наверное, просто не придав этому значения.
Правда хлынула, как прорвавшая плотину вода. Он вспомнил случайно услышанный разговор Саатчи с той женщиной из «темных». Слуховая память воспроизвела слова женщины, говорившей о левом глазе. Но сейчас он видел дефект на правом глазу и понял, что перед ним стоит не Саатчи, а лишь его память о ней — зеркальное отражение подлинной Саатчи. И как только он осознал это, словно бы в подтверждение правильности его догадки, правый глаз стал нормальным, а левый обезображенным.
Синтез не удавался.
С того момента, как у него закружилась голова и он услышал обрывки знакомой мелодии, по ошибке активизированной сканирующим устройством, он жил в воображаемом мире. Он находился под действием наркотика, делавшего его мозг доступным для синтеза, то есть воссоздания содержащейся в нем информации.
Как спящий, осознавший, что видит сон, сразу просыпается, так и Марк, поняв, что все это лишь отражение его собственного сознания, немедленно стал перемещаться в реальность. Комната распалась, и он провалился в пустоту. Осталось только сознание своего «я», а потом и оно исчезло.
глава 26
Шел дождь, ноги увязали в грязи. Таня на минуту закрыла глаза и вдруг услышала выстрел и вслед за тем шипение дождевых капель. Над стволом лазерного оружия поднимался пар. Она посмотрела туда, где раньше возвышалась радиомачта. Теперь ее не было видно, значит, лагерь остался без связи.
Прогремели еще два выстрела, и она увидела, как упал один из охранников. Плохая видимость мешала ей следить за событиями в бинокль.
— Снял его до того, как он успел поставить защитный экран, — сообщил Дево. — Но с теми, что идут сюда, возможно, будет сложнее.
Он прицелился, выстрелил в приближающихся охранников и выругался.
— Нужно подрегулировать лазер, чтобы увеличить мощность, — проворчал он.
Дево побежал к машине и вернулся с небольшим электронным прибором. Вставив его в корпус лазера, он нажал несколько клавиш и прочитал показания приборов.
— Ну что ж, посмотрим, что из этого получится, — пробормотал он. — Тот же заряд, мощность больше, импульс короче.
Он прицелился в идущего впереди остальных охранника и выстрелил. Прищурив глаза, всмотрелся в туман и остолбенел, увидев, что «убитый» продолжал упрямо приближаться.